глава 4 В кругу смертей.
Этот год – страшный год для нашей значительно поредевшей семьи.
Август – у меня инфаркт, не ходят ноги.
Октябрь – умирает брат мужа.
Январь – умирает мать мужа.
Июль - умирает мой брат. Одновременно муж получает травму ноги и остается без большого пальца на правой руке.
На похоронах брата присутствует наша с ним учительница, она говорит очень теплые слова о моем брате, и, сразу после похорон, добравшись до дома, умирает.
Между этими событиями умирает девочка – ровесница моей старшей дочери (ее одноклассница и дочь моей подруги). И еще одна девочка – ровесница моей младшей дочери и одновременно дочь друга моего мужа.
И еще одна подруга моей старшей дочери – сирота, пытается отравить себя и своего безнадежно больного сына. Чудом они остаются живы.
Умирает бабушка моего зятя и брат матери моего зятя.
Мужу сделали ещё одну операцию - удалили грыжу.
И вот последний пинок 2009 года, 28-го декабря мы узнали, что у сестры давно ушедшей моей матери, очень близкого и родного мне человека, рак. И сейчас, когда я пишу эти строчки, ей за два дня уже сделали 2 операции, предстоит и ещё одна. Господи! Ну, можно ли столько выдержать? Я уже панически боюсь телефонных звонков.
Вернёмся на полгода назад, в лето 2009 года. Мой младший брат Серёжка…. Родителей наших нет давно… Он в реанимации, я даже не могу поехать, но я стараюсь верить, и его переводят уже в после реанимационную палату… Но не на долго. Он опять в реанимации. В это же время мне позвонил незнакомый голос и сказал, что «ваш муж находится в травматологическом отделении 1-ой горбольницы Севастополя», на что я ответила: «Не муж, а брат, и не в травматологическом отделении, а в реанимации». Голос сказал: «Линников Александр?...» «Тогда точно муж»…. Тут у меня уже с головой, видно, стало не в порядке, я начала смеяться, передо мной стояла одна из финальных сцен фильма «Иван Васильевич меняет профессию», помните? «И тебя вылечат, и тебя, и меня….». Понимая, что пора пускать в дело все финансовые ресурсы, я посадила слепого отца мужа в такси, сама с палочкой уселась туда тоже… И мы поехали получать пенсии. Мельком подумала, что хоть на что-то сгодилась перестройка, теперь такси легко заказать из дома. Только тронулась машина, как зазвонил мобильник. В трубку рыдала Гуля, Серёжина (брата) жена. Слов разобрать было невозможно, но всё и так было понятно… Я машинально говорила ей какие-то слова утешения. Но что значат слова? Когда рушится мир, когда моя семья из детства закончила своё существование. Одна… Есть ещё Алька. Алька – сибиряк, наш двоюродный брат, но каждый год два летних месяца мы были вместе. Он очень близкий мне человек). Его мама- сестра моей мамы, пока тоже жива (тогда мы ещё не знали, что придёт сегодняшний день с двумя операциями). Алька прилетел из Сибири быстрее, чем приехала я из Феодосии, пришлось ждать Улю, младшую дочь мне на подмену, свёкра слепого одного не оставишь. Я ехала в Севастополь. Говорят, что перед смертью вся жизнь человека мгновенно проносится перед ним. А почему перед смертью? Вот сейчас всё, связанное с жизнью брата мгновенно пронеслось в моей голове… Но можно ли описать это? Это для отдельной книги…
Мой младший брат Сережка.
Нет, я не плачу по тебе,
А лишь грущу немножко.
Все потому, что поняла,
Когда отправила в дорожку,
Что я жива лишь потому,
Что жив и ты, Сережка,
Покуда я живу…
Ведь только я, из всей семьи,
Твой каждый помню шаг.
Ты помнишь, как купались мы,
И море было – враг.
Летели камни, как пушинки
И метили по головам,
Волна была размером с дом,
А как мы выбрались потом…
Я помню красные штаны,
Сиропчика на сцене
Играл самозабвенно ты
С заплатой на колене.
Я помню первый бастион,
С которого катался,
И вид, в котором ты потом,
Оттуда возвращался.
Я помню бомбу, что тащил
И, чудом, не взорвался,
Я помню, как по вечерам
Ты с мамой целовался.
Тебя мне ставили в пример,
Как ласковое чудо,
И как ты часто помогал
Из мамы выбить рубль.
Я помню наш Батилиман,
В который мы ходили,
И наш Ай-Петринский туман,
В котором мы блудили,
И диких помню кабанов,
И желтую палатку,
И дым сгоревших башмаков,
И тропы у Джур - Джура,
И под Казанью рыбаков,
Ах, Боже мой, какая дура,
За всякой мелкой суетой,
Ни разу не проговорила,
Что ты любимый и родной,
Мой младший брат,
Мой брат любимый…
Но ничего, ты жив во мне,
А значит в детях, внуках…
Не буду плакать о тебе…
Не буду киснуть в муках,
Ведь ты не умер, ты живой
Мы не расстанемся с тобой.
Навечно в сердце ты моем,
Сияешь белым светом…
И мы с тобой вдвоем поем,
Хоть не умеем делать это…
Зачем я живу? Господи! Я не могу больше никого хоронить. Забери, меня Господи, забери скорее. Сколько можно? Зачем? Ну прошу тебя, Господи!
Мы - бабы русские, мы – ось семьи…
В нас гены стонут ненормальные.
Мы тонкостью своей души
Явленья аномальные.
Держать удар - вот наша цель,
Не мы себе ее вменили…
А что такое птичья трель,
Мы тоже вроде не забыли…
Не поддаваться ни войне,
Ни горю, ни печали…
Ах, только бы не знали все,
О нашей боли и отчаянии.
Вошли в мой дом? Входите тихо...
Здесь поселились мы вдвоем,
Страдания и бабье лихо.
Мы пережили это вместе все, кто пока живой. И даже ходили на пляж: Я, муж, Алька и его жена. Мы старались не думать о том, что пережили. Купались, щипали виноград в виноградной беседке, вспоминали прекрасное время, когда в детстве каждые каникулы проводили вместе. А ещё, как ездили мы к Альке и Галке (Алькина жена) в Белоруссию, когда Алька там служил после института. Вспоминали студенческие годы, даже много смеялись… Но как только шли спать, то каждый долго не мог заснуть, и мы снова и снова выходили в виноградную беседку, чтобы отвлечь друг друга от боли навернувшейся в результате произошедших событий. А именно в это время уже Алькина мама – сестра моей мамы, сама медик, поставила себе печальный диагноз. Но мы тогда ещё ничего не знали об этом. И вот сегодня за два дня уже вторая операция. Я много лет не видела тётю Зою. Потому что, после смерти моей мамы, она категорически отказалась приезжать в Крым на отдых, ей всегда казалось кощунственным после маминой смерти бывать здесь на отдыхе. Я очень, очень хочу увидеть её ещё, я люблю её, как маму, они так похожи. Но где же найти столько денег? От нас до Сибири при сегодняшних «низких инфляционных процессах» (со слов госпожи премьераТимошенко Ю.В.), и, в очередной раз, поднятых на всё ценах?! Что же делать?... Да и отца мужа, слепого не на кого оставить, и муж на больничном после операции, и ноги мои практически не ходят…
Глава 5 Офицеры и офицерьё.
Только не сдаваться… Ну, ну, Танюха! Включай все свои внутренние ресурсы. Моли Бога…
И помни слова: «Прежде думай о Родине, а потом о себе». Вот только Родины тоже нету. Родителей нет, Брата нет, и Родину отобрали. Нет, просто вместе с Родиной переселили в другую страну. Как приватизируют землю вместе с людьми на ней живущими, так и мы попали под раздачу. Мало того, что Родину забрали, ещё и в душу плюют, мол, обязана ты, Татьяна, в своём Севастополе и в Феодосии обязательно украинкой стать, и немедленно. С детства не терплю принуждения ни в чём. Не привыкла. Хоть и твердят, что в СССР всех замучили. Но уже для нас, шестидесятников, всё было по другому, и я тысячу раз предпочту ту не свободу этой оранжевой свободе. И ещё раз о языке. Здесь, в Украине, всех убеждают в том, что в СССР всех заставляли говорить на русском. Поэтому бедные украинцы не знают своего языка. Чушь для молодых ушей. В том же советском союзе не сыскать было крымского татарина, казаха, узбека, латыша или кого - то ещё другого, кто не говорил бы на своём языке, а вот бедные, бедные украинцы. Да просто мы все единый народ и у нас один и тот же язык, только в разных стадиях и наречиях. И пока паны спорят, мы прекрасно понимаем друг друга. Ещё с советских времён. Кто из нас не помнит, как замирала огромная страна, слушая песню: «Ридна мати моя, ты ночей не доспала…». Как смеялись, слушая Тарапуньку и Штепселя, с каким удовольствием весь СССР слушал украинскую песню из кинофильма «В бой идут одни старики», или как раскупали все билеты в далёких сибирских городах на гастроли украинских театров, а уж о Софии Ротару и говорить нечего.
Это вы, господа оранжевые, посеяли в Крыму ненависть к своему языку, вы сделали это специально, постоянно унижая многонациональное пространство Крыма, которое общается между собой на русском, так сложилось, что это удобно представителям всех 120-ти национальностей, населяющих Крым. Ах, как вам всем хочется безраздельной власти, поэтому вы и руководствуетесь принципом: «Разделяй и властвуй».
Родина - не девка у порога!
Родина - моя душа!
В ней любовь дана от Бога!
А привычки от отца.
Ничего, что нынче кризис,
Не хватает нам еды?
Пережито столько вместе,
А сегодня нет войны!
Надо только очень верить!
Русь единство обретёт.
А когда не умирает вера,
То могуч и наш народ!
Сегодняшние события в Севастополе говорят мне о том, что Черноморский флот России продолжают разваливать. И это породило кучу мыслей и воспоминаний в моей буйной головушке.
Конечно, сразу обостряются личные воспоминания.
Когда сегодня многие выставляют вояк тупоголовыми, я вспоминаю первые послевоенные годы, и, конечно, своего отца, офицера – подводника.
Отец в 1941г. был курсантом высшего военно-морского инженерного училища им. Дзержинского. в Ленинграде. Очень коротко:
Кружатся пары в мраморном зале,
А над страной нависла война.
Услышал, что Машей её называли.
Всё остальное решила судьба.
Были так молоды эти мальчишки
В том сорок первом году,
Когда уходили, не доучившись,
Они защищать Москву!
Те, кто в подводники собирался,
Стали пехотой морской,
В лютый мороз для них начинался
Долгий смертельный бой.
Черная смерть защищала Отечество!
В рукопашной с врагом!
Никто не считал, заснувших навечно
Под пулемётным дождем!
А на живых море спирта осталоcь!
И мерзлые сухари!
Зубами кривыми потом вспоминались,
Те первые дни войны!
И были раны с живыми червями
В теплушках госпиталей,
И наконец перископы поднялись
Живыми из тех парней!
Лёжа на дне на израненной лодке,
Врагу не сдавались они,
Море Балтийское навеки запомнит,
Грохот кувалд, чинивших рули!
Не опозорили флота Российского!
Правнуки тех, кто во все времена!
Ставши единым с нашей Отчизною,
Верой и правдой шел на врага.
Всё же поняв, что бомбы глубинные,
Взяли лодку в замкнутый круг,
С русскою удалью, непостижимые,
В центре врагов, вынырнув вдруг,
Просто ушли на надводной скорости,
От обалдевших пяти кораблей,
Что их топили четвертые сутки,
Среди минных Балтийских полей.
После Победы вернуться б на Родину,
Но приказ был в другую страну.
Медленно, медленно шли полугодия,
Целых четыре, продливших войну.
Девушка та, что сильно понравилась,
Может, танцует? может жива?
И, наконец, снова зал танцевальный!
А в середине … она.
Ждать он не стал окончания танца,
Сразу пошел, как на врага.
Был он сегодня уже не курсантом,
Грудь в орденах, на висках – седина!
Руки сошлись и навечно остались,
Тонкие руки в его руках,
Так же навечно, как раны по телу
И осколки в его ногах!
Не опозорили Флота Российского….
Слава Богу, что раньше ушли,
Чем наступили для очень многих
Эти позорные дни….
Рада я, что не видят родители,
Как развалили флот !
А ведь тогда, и в Баку, и в Питере,
И в Севастополе ликовал народ!
Братья мои! Мы же столько прожили,
Чем нам забили умы?
Что где-то сытней и не вышли рожами
Дети нашей страны!
И я проклинаю, прости меня Господи!
Тех, кто втоптали в грязь
Память народную, душу народную,
Родину разорвали за власть!
Не опозорим же, братцы, Отечества!
Хватит молчать нам с тобой!
Нам делить с вами вовсе нечего!
Надо выдержать этот бой!
Я помню себя маленькой девочкой в Севастополе, с панамкой на голове, с глиняной куклой в руках, за руку со своим отцом в самый величайший для любого русского человека праздник – День Победы. Это был такой весёлый, такой радостный праздник с салютом, который был настоящим. Как во время тревоги по небу били голубые лучи прожекторов, залпы орудий отдавали неистовым грохотом, и под каждый залп мощное «ура» из взрослых и детских голосов на всех склонах крутых севастопольских берегов.
Я помню…. После смерти моих родителей (мама умерла в 52 года, а папа в 60 лет) я не могу без слёз вспоминать эти праздники.
Я не включаю телевизор в этот день,
И никуда не выхожу из дома,
Не потому, что мне сегодня лень,
А… горло… перехватывает комом…
А Севастополь мой всех городов белей,
Не белизной отстроенных домов,
Сверканием погон и белым цветом кителей,
Украшенных рядами орденов.
Военный завершается торжественно парад,
Тогда еще их очень много было,
Тех, кто в победный день был жив и рад,
Покою навернувшегося мира…
Отец в фуражке среди них, и кортик золотой,
Я - по колено, в беленькой панаме
Идем мы по бульвару, по Большой Морской
Навстречу улыбающейся маме…
У моря синего звучит оркестр духовой,
Вся пристань Графская танцует,
Прекрасен вальс, но мы торопимся домой,
Ведь надо много приготовить.
Сиреневый наш двор, через него бегут,
Соседки с разными блюдами,
Готовится застолье - складчиной зовут,
Я тоже помогаю маме…
И майский праздник тот всегда, всегда…
Был главным и счастливым….
Подумать даже не могла девчонкой я,
Что станет вдруг невыносимым.
Летели дни… Когда их жизнь прошла,
Нет даже сил придти к могилам,
И каждый май я слезы лью, а из окна,
Воспоминанья маршем милым…
И звук военного оркестра,
И цвет сирени во дворе,
И от соседей запах теста,
Бутылки с водкой на столе…
В ту давнюю пору мы жили в пос. Голландия в гор. Севастополе, сюда перевели отца из Ленинграда. Детство было счастливое. Конечно, никто из нас не замечал тогда той бедности, в которой жила страна. Но культуру и уважение, с которыми относились мужчины, а особенно, военные к женщинам и детям, я отлично помню. Редко, когда серый военный катер ходил из нашей бухты Голландия в центр, на графскую пристань. Курсанты военного училища дорожили каждой секундой небольшого времени, отпущенного им для увольнения, но ни разу, ни одного из них я не заметила в том, что он лезет в катер раньше, чем туда войдёт последняя женщина или вообще кто-то из гражданских, а ведь катер был их, военный. Случалось, что не все из них помещались, а, значит, ещё неделя без увольнения.
Мой отец вернулся с войны с осколками в ногах, конечно, всю жизнь это давало о себе знать, и когда мне было 10 лет, и когда 20, стоило нам сесть в троллейбус вдвоём, я уговаривала его сесть, но он не сделал этого ни разу. «Мужчина должен стоять».
Его окружение были военные инженеры. Я помню их споры о теории относительности, о скорости звука и света, я помню первые вычислительные машины размером с дом, которые они осваивали, и никогда мне не приходило в голову назвать их тупыми.
Но, к сожалению, многое изменилось с тех пор.
Стою я, будучи беременной, с большим животом в троллейбусе, крепко держусь за верхнюю перекладину, чтобы не упасть, а сумка болтается чуть ниже, не могу же я её уронить, она болтается рядом с сидящим под ней офицером, не задевая его. Но вдруг он в какой-то исступлённой злобе, начинает её толкать руками и при этом ругаться, что ему противно смотреть на мою грязную кошёлку, но уверяю вас, это был новенький только что купленный кулёк. Сами знаете, женщина в моём положении легко ранима, и я тихонько заплакала, а передвинуться было некуда, было битком набито. Закончилось это каким-то немыслимым скандалом. Ехавшие в автобусе рабочие, а к тому времени жила уже в нашем народе ненависть к жиреющему, рано уходящему на пенсии «офицерью», рабочие стали выкидывать из троллейбуса этого фрукта. Я же успела выйти раньше и села на остановке, твёрдо решив дождаться полупустого троллейбуса.
Вы думаете, что это частный случай. Нет, нисколько. Именно, такие, меркантильные офицерики допустили развал нашего государства, и расползлись по каким-то новым странам с новыми присягами. Я не хочу также сказать, что все они такие или, что гражданские мужчины чем-то хуже или лучше их… Но что же произошло, что случилось с нами? Ведь когда-то запрещение дуэлей не мешало людям, имеющим достоинство их совершать. Когда-то русский человек на смерть шёл из-за Родины своей. А сейчас? Я не призываю к войне или смерти, я лишь призываю к самоуважению, культуре и не безразличию к окружающим событиям.
Ведь когда-то нас уважал весь мир.
Сейчас хочется вспомнить о прошлом, более далёком. Знаете ли вы, дорогие мои, славяне, что Крымская война была битвой за ясли Господни? То есть битва за души наши. Об этом написано много.
Вот почитайте отрывки из статьи В.Казарина:
«...Европа в отношении к России
всегда была столь же невежественна,
как и неблагодарна».
А.С. Пушкин (1834)
«…Инспирированный Францией двухлетний спор с Россией о «святых местах» закончился тем, что в январе 1853 года ключи от Вифлеемского храма (церковь яслей Господних) и Иерусалимского храма (церковь гроба Господнего) были демонстративно, с большим шумом отняты у православной общины, которой они традиционно принадлежали, и под давлением Парижа переданы турецкими властями Палестины католикам. Этот акт был совершен в стране, в которой православие исповедовало подавляющее большинство подданных. Нетрудно себе представить реакцию на эти события не только внутри Османской империи, но и за ее пределами, в первую очередь в православных странах. Было грубо и публично нарушено закрепленное договорами право России на покровительство православия в Турции…
«В марте 1854 года лорд Пальмерстон вручает членам британского кабинета меморандум, который он сам определял как «прекрасный идеал войны». Вот основные идеи этого плана: Аландские острова и Финляндия возвращаются Швеции, которая должна быть втянута в войну против России. Литва, Эстония, Курляндия и Лифляндия на Балтике уступаются Пруссии. Польское королевство восстанавливается как барьер между Германией и Россией, поглощая земли Белоруссии и Украины. Валахия, Молдавия, Бессарабия и устье Дуная передаются Австрии. Крым, Черкесия и Грузия отбираются у России: Крым и Грузия передаются Турции, Черкесия объявляется независимой или соединяется с султаном узами сюзеренитета. Отчетливо видно, что по этому сценарию Россия должна была быть отрезана от Черного и Балтийского морей и фактически прижата к Уральскому хребту…»
(Чувствуете, что сегодня те же цели, только методы другие, Сегодня включён механизм самоуничтожения для нас с вами, причём с нашего молчаливого согласия, с нашего желания заползти на коленях в Европу).
Крымская война была первой в новое время попыткой насильственного расчленения России, задуманной и спланированной в Европе. Против России объединенным фронтом выступили, по сути, все европейские государства. Каждое из них тем самым совершило грех предательства и клятвопреступления, так как все эти государства (включая и Турцию!) в недавнем прошлом были чем-то жизненно важным обязаны России. В общественных потрясениях и революционных бурях 1848-1849 годов, которые пронеслись над Европой, Россия выступала как оплот стабильности и последней надежды на выручку…
В середине XIX века с Россией воевала не Турция, а Высокая Порта, или Оттоманская империя, основанная турками-османами. В ее состав входили громадные пространства практически от Гибралтара до Персидского залива и от Балкан до Сирии, Палестины, Египта и Судана. То же самое следует иметь в виду, говоря о Французской империи той поры (север Африки и другие колонии), о Британской империи, над которой «никогда не заходило солнце» (территории от Канады до Китая), и империи Австрийской. Эти империи были тогда в зените своего могущества. Территориальные и людские ресурсы напавших на Россию государств-империй фактически включали в себя преобладающую часть современной Европы, большие территории в Африке, азиатские пространства, включая часть не принадлежавшего на тот момент России Кавказа, Канаду, Индию, Австралию, Новую Зеландию и другие земли…
Однако план лорда Пальмерстона провалился, и Россия, конечно же, не проиграла Крымскую войну.
«Нет никакого другого аналога столь долгой обороны города в новой истории. «Севастопольская страда» продолжалась практически год. Именно поэтому город будет назван позднее современниками «новой Троей».
«Давайте вдумаемся: целый год лучшие полки Европы, стянутые со всего мира, штурмуют обыкновенный город, берут ценой необыкновенных усилий и потерь только часть его и после этого, измотанные до предела, в каком-то угаре панического восторга объявляют себя победителями…
В Европе самым воинственным и близоруким становится ясно, что выиграть войну у этой страны и у этого народа нельзя…
…Враги России не смогли добиться главного - остановить мощный, пугавший их рост этого непонятного явления, именовавшегося Россией…
…. Крымская война дала мощный толчок развитию России во всех сферах: состоялась отмена крепостного права, были осуществлены военная, судебная и другие реформы, начался быстрый промышленный подъем, больших успехов добилась внешняя политика страны. На службу государству пришла блестящая плеяда великолепных чиновников. В России рождаются совершенно новые литература и искусство. «Сыновьями» Крымской войны являются Толстой и Достоевский, оба они - выражение нового национального самосознания, которое Россия выносит из величайшего испытания Крымской войны.»
ИСТОЧНИК: http://www.golos-sovesti.ru/?topic_id=1&gzt_id=320
Когда на Малаховом кургане, захваченном врагами, обнаружилось, что его защищало так мало людей, то потрясённые увиденным враги, отдавали им честь, вместе в общих могилах хоронили погибших.
Боялись Россию, но уважали. Так, почему же мы, выходцы из России пали так низко, что погрязли в собственном бескультурье и распрях?..
Господи, прости нас, грешных!
И всегда помните, люди, что эта земля полита кровью защитников многократно, тех, кто никогда не вникал, кто из них какой нации, близких по духу, людей.
И не смейте переписывать историю. Мы здесь в Крыму, представители 120 национальностей, живём дружно, и каждый уважает другого, и чтим традиции всех культур, оставивших здесь свой след, в том числе и своей.
Какой кошмар, какая боль…
Нас путают все время со страной.
Но не страна мы, а народ.
Народ отдельно от страны живет.
И потому живем не по законам,
А по понятиям всегда…
Решаем все по телефонам,
Пока не начинается война…
И даже в древности славяне…
Разрозненно бросались в бой
И никогда не отступали,
Когда и не были страной…
Цари, Вожди, Цека, КПСС,
И продолжается прогресс…
Но если в дом придет беда..
И есть ли, нет ли командиры…
Жизнь отдают свою мужчины…
Хоть вместе, хоть по одиночке
В сердцах у нас один закон…
Он был давным - давно рожден,
Воюем не за тех, кто наверху,
За память горькую свою…
За жен, детей, клочок земли,
И чтоб предстать перед дедАми,
Когда падешь среди войны,
Не с опозоренными головами…
А с честью, хоть и не живыми,
Идти на встречу в небеса с родными,
И с верой в то, что правда есть,
Давай, братишка, тост за честь!
За честь всех тех, кто победил!
И в память тех, кто не дожил!
За праздник наш, за день Победы!
Пусть нами впредь гордятся Деды!
ID:
170040
Рубрика: Проза
дата надходження: 05.02.2010 15:36:42
© дата внесення змiн: 05.02.2010 15:36:42
автор: Славянка
Вкажіть причину вашої скарги
|
