На планете собак остались лишь тени людей.
Сиротливо застыли трамваи, молчат на углах телефоны.
На планете собак заржавели скульптуры вождей
от дождей,
А на крышах домов свили гнезда грифоны.
И грустят фонари, силясь вспомнить стоят почему,
Пробивают асфальт обнаглевшые сосны и ели.
В сквере старый Полкан (звери низко кивают ему)
Важно кружит на детской скрипящей ручной карусели.
Божество насекомых - облезлый Святой Вертолет,
Завалившись на бок, служит будкой давно пекинесу,
Лабрадорша-ретриверша носит цветное бельё
(Если веровать слепо в нелепую желтую прессу).
Не боятся щенки исполкомовсих бройлерных крыс,
Разжиревших на тоннах архивной бумаги.
Кабинет стоматолога заняла пришлая рысь,
А в саду возле школы звереют волчары-варяги.
На консервном заводе концлагерь домашних котов,
В полицейском участке теперь заправляет овчарка.
Свора грязных дворняг в переулке играет в лото,
и бесхвостая шелти хоронится в зарослях парка.
Туча тучу на небе кусает за спутанный хвост.
Кобели молодые лакают по барам текилу.
Над планетой ночами белеет берцовая кость,
Морду сонный подсолнух воротит под утро к светилу.
На коленях стоит средь реки обвалившийся мост,
Вопрошая для смерти у Бога немного тротила.
А на улицах всюду разврат и разлад.
Под ларьком поселилась дородная рыжая сука...
На стене у ларька еще надпись виднеется "...лядь",
В остальном всё по-прежнему: злоба, обыденность, скука.
