Жан Кокто, "Перемены налицо"
Соль земли, вы из грязи князёк? Я позорю
вас, ползущих в вагонах, цветных муравьёв;
В недрах наших ушей шепчет море о море;
если надо отчалить, с тобой мы плывём.
Велики эти книги красотке, что ценит
вкруг деревьев запретных увившихся змей;
часто змеи, известно, способны к измене,
револьверы* в руках беспардонных людей.
Великан цирковой, что питается снегом,
вас сломал, господин вероломный атлет!
С вас полсотни, вы биты тигриным набегом,
в королевской ловушке спасения нет.
Зря фонтан свой украсила горе-принцесса
ангелочками ню, что прижились в Шайо**;
дама, чтоб вас зарезал ценитель-повеса,
вы в купальнике нам покажите своё.
Сверх величия литер заглавных— рисунок:
вереница хвостов и мартышечьих морд
адмирала, кой чёркает чушь или в сумрак
сам себе посылает в бутылке письмо.
перевод с французского Терджимана Кырымлы
*ударение не "английское", на последний слог, по-французски;
**дворец, где самые большие в Париже фонтаны;
в здешний ориг. текстах недостаёт "препинаков": это ранний, дадаистский Кокто,— прим. перев.
Changements à vue
Clef de sol, n’êtes-vous la clef des champs? Je raye
Ta vitrine, fleuriste éprise de wagons
La mer, la mer murmure au fond de notre oreille
S’il faut partir je pars, tu pars, nous naviguons.
Ces livres sont trop gros pour la belle qui charme
Les serpents enroulés aux arbres interdits
Méfions-nous, souvent le serpent est une arme
Sa tête un révolver dans la main des bandits.
L’hercule du tréteau, qui mange de la neige
Vous a vaincu, monsieur l’athlète déloyal!
Rendez cinquante francs, on vous tendait un piège
On ne s’attaque pas au grand tigre royal
La princesse imprudente a meublé sa piscine
Avec des anges nus, habitants de Chaillot;
Dame, si vous voulez que l’on vous assassine
C’est simple : montrez-leur votre grâce en maillot.
Dans ce chiffre superbe écrit en majuscules
On voit singes grimpeurs, œuvre de l’amiral
Qui dessinait parfois, ou bien, au crépuscule
En bouteille mettait lui-même son journal.
Jean Cocteau — Les Écrits nouveaux, 1921
Я принимал урока жуть
что твердь есть облако что мой
вояж был выдумкой дурной
что сей покой где я сижу
и детские с ним наравне
суть виды их по сути нет
и взор обманывал меня
чтоб опустить меня в покой
сих лицемеров кредо чьё
их прошлое чему бывать
под каблуком устоя рать
боятся вдруг рванёт своё
перевод с французского Терджимана Кырымлы
J’avais beau tenir la preuve
Que tot solide est un nuage
Que fantôme était mon voyage
Que cette chambre où je me trouve
Et les chambres de mon enfance
Ne sont que menteuse apparence
Et que mes regards m’y trompaient
En moi descendit cette paix
De ceux ayant l’air de croire
A l’avenir de leur passé
Par crainte désamorcer
Les explosifs de la colère
Jean Cocteau
Париж унылого асфальта
меня считает сыном он
рожает жаб и лилий сон
из тишины моих несальто
Я не сынок тебе Париж
земле тем паче этажу
шестому с коего сужу
кричу в тебя в чернилах рыж
Ведь в этой комнате на Рю
д’Анжу* силок и постриг
явилась муза мелью в трюм
пером воткнулась острым
перевод с французского Терджимана Кырымлы
*далеко не самая бедная улица Парижа, вроде Арбата рядом с Тверской в Москве,— прим. перев.
Paris de ta triste asphyalte
On me croit être le fils
Et naître crapauds et lys
Du silence des mes haltes
Je ne suis pas ton fils Paris
De la terre pas davantage
Plutôt d’un cinquième étage
D’où je poussais mes cris écrits
Car c’est dans cette chambre rue
D’Anjou que féroce mante
Religieuse m’apparut
La muse qui me torturemente
Jean Cocteau
