Нам не встретиться. Никогда мы
не окажемся в тесноте:
нам, далёким от личной драмы
убиенного на кресте,
звёзд мерцающих цацки, стразы
были ближе и будут впредь;
от любви, от ёё заразы
мы привиты, не заболеть.
Сколь надрывно мычанье вьюги!
Выше крыше родная пядь!
Нам, не знающим друг о друге,
друг о друге не нужно знать.
О добре промолчу, пожалуй:
это слишком непрочный щит
для того, кто копьём не жалит;
всё добро – в кошельке бренчит.
И от этого как-то легче:
тут всё ясно, ведь счастье ж в том,
что не ждут нас шторма и сечи,
да и мы ничего не ждём,
но когда, как о грозной буре,
я подумаю о тебе,
что-то вдруг, в дорогой мне шкуре,
зарычит на овечье бе…
Что от взгляда скрывает память,
или, даже спрошу, – кого?
Кто жестоко собой обманут?
Кто сегодня слегка – того?
От вопросов не будет толка,
но понятно и так слепцу –
нелюбовь задевая волка,
превращает его в овцу.
Сердце в душу вовсю стучится –
знать, с твоим не в ладах оно:
то другая меня волчица
ждёт во мраке давным-давно.
Берегись этой жуткой дрёмы,
как билета в один конец:
ведь тебе неизвестно – кто мы, –
мы охотимся на овец.
