(фр. mésalliance) — брак между людьми разных сословий или классов, между людьми, сильно отличающимися по имущественному или социальному положению.
Маленькая, скорее даже, миниатюрная однокомнатная квартирка на первом этаже пятиэтажки ожила светом и голосами. Валя бросила ключи на тумбу. Когда-то, это был комод, страшно ценного гарнитура «Хельга», а теперь, переквалифицированный в обувную тумбу для ключей, разных житейских мелочей и телефона, приткнулся под рогами «никем не убитого лося», и доживал свой мебельный век. Пока Валя снимала пальто и сапоги, Лев Дмитриевич отнес пакет с «банкетом» в пятиметровую кухоньку, и уже возвращался к «рогатой вешалке».
«Все-таки, она корова деревенская, но добрая, мягкая и чисто тут у неё», - мельком взглянув на Валюшу, подумал Лев Дмитриевич.
«Натоптал. Сколько раз, просила его снимать ботинки в прихожей», - с досадой взглянув на оставленные Львом Дмитриевичем следы, подумала Валя.
«Пальто ей новое купить, что ли?», - задумался Лев Дмитриевич, и спросил:
- Валь, а где ты бокалы переставила?
- Смотри, в шкафчике над мойкой, - ответила Валя, и пошла в ванную мыть руки.
Эта медсестринская привычка осталась в ней еще с тех пор, как окончив медбурсу в районном центре, приехала жить и работать по месту жительства в сельский медпункт.
А вообще, это была довольно-таки странная пара! Седой и худой «в годах и орденах» Лев Дмитриевич и большая, статная, круглолице-румяная Валя.
Кем они могли быть друг другу – большой вопрос и загадка.
На Валину крупногабаритную «корму» клевал весь мужской восток рынка, находящегося недалеко от дома, где она жила.
Поначалу, она робела и заливалась румянцем, чем окончательно сводила с ума кавказцев и получала отличные скидки, пошлые комплименты и фривольные предложения провести время… Сколько? Да сколько ее славянская душа пожелает.
- Ти не пожалеешь, ханум-дорогая-девичка! Ти не видел таких, каких я! Я маленький джигит, но мой большой…..(непереводимая игра фантазии кавказца).
Так кричал, едва завидев Валю в овощных рядах, киргиз Витя (конечно, у него было другое имя, там, на родине, а здесь, для улучшения коммуникативности, он был Витей).
Валюша прищуривала маленькие хитрые глазки и лукаво отвечала:
- Вить, раздавлю, ведь… - не компенсирую!
Ряды накрывала волна хохота, а Валюша, под шумок и лукавую улыбочку, покупала свежие, лучшие овощи, по такой цене, что остальным покупательницам базара, и не снилось.
Льва Дмитриевича этот «разврат» коробил до нельзя! Он бы никогда не принимал участия в закупках, если бы не любил торговаться. Он, заведующий биохимлабораторией при НИИ, получал коллосальное наслаждения, вступая в дебаты с торговками. На него было приятно смотреть, он так грациозно жестикулировал тонкими пальцами потомственного интеллигента, что торговки, спасаясь от головной боли, шли ему на уступки. Это были его победы, которые он приписывал своему ораторскому мастерству. А Валька – деревня, только и может жопой крутить перед чурками.
Так, что же их связывало? Таких разных, по всем аспектам мегаполисной жизнедеятельности людей?
Четыре года назад, колхоз в селе, где Валя работала фельдшером и медсестрой в одном флаконе – развалился. Землю выкупили инвесторы, а потом, на черноземных полях колхоза, отгрохали какую-то БАЗУ. Все колхозные строения, включая медпункт, развалили, но! Обменяли бывшим колхозникам акты сельскохозяйственного землепользования на солидную, даже, невиданную для них – селян, денежную компенсацию. У Валиных родителей было еще двое детей. Деньги поделили поровну. Вот со своей долей, и приехала Валентина Николаевна Илюшко в столицу, выходить «нормально» замуж.
Отучившись в районном центре, Валя считала себя многоопытным и тертым, в городских джунглях, калачиком. Первое, что она сделала – сняла квартиру, купила газету с объявлениями о продаже недвижимости, и, довольно скоро, стала хозяйкой микроскопичечной однушки. Получив, при этом, привилегию в виде столичной прописки - начала поиск подходящей работы. Что значит «подходящей», с точки зрения Валюшки?
Она была непривередливой и хозяйственной малозатратной двадцатичетырехлетней девицей, поэтому, особенные зарплаты и премии, а уж тем более, карьерный рост – ее «не грели». Ей нужна была работа, где есть выбор «нормального» мужа.
Средний медперсонал всегда в цене, потому, предложений о трудоустройстве Валя получала много. Ходила, присматривалась, иногда, успевала и поработать пару недель, но как только понимала, что место «гиблое», сворачивала снасти, и уходила «ставить сеть» в другие, более рыбные места.
Так один раз, она попала в НИИ, который разрабатывал новые эффективные препараты для спортсменов. При институте была лаборатория, в которую срочно потребовался лаборант, и Валя пошла. Лаборатория поразила Валино периферийное воображение размахом и комплектацией. Более всего, Валюшу поразил заведующий лабораторией Лев Дмитриевич Сичкин. Он принимал ее в своем кабинете, вальяжно развалившись в кожаном кресле цвета «бордо». Впервые на собеседовании Валентина Николаевна робела, путалась в словах и мыслях, стеснялась встречаться с пронзительным взглядом светло-карих глаз заведующего лабораторией. Но она успела отметить, что обручального кольца на тонких наманикюренных пальцах доцента Л.Д. Сичкина (так было написано на двери его кабинета) – не было. «Будем брать!», - ни секунды не сомневаясь, решила наша колхозница. И, спустя, два года – «взяла таки»!
Лев Сичкин, сам офигел от того, что оказался в ее постели на первом этаже пятиэтажки. Но уже было поздно. Он был повязан «милой Валей», как спрутом. А дома была жена, сын, невестка и маленький внук Никитон. Слава Богу, жена, занимаясь внуком, не обращала на Левушку, прежнего пристального внимания. У Льва Дмитрича было время и пространство для маневра «Валя прощай», но как, же он ошибался!
И, вот сейчас, он «великий начальник своих подчиненных», готовил на кухоньке «банкет, как Валя хочет», а она сидела и выкладывала ему ИХ планы на будущее:
- Летом дети поедут отдыхать – разведешься с Татьяной своей! Не понимаю, как ты с ней жил столько лет?! В квартире – бардак, пыль в три пальца…
- Валь, ты преувеличиваешь. Домработница болела, а у Танечки не было времени..
- У «танечки» твоей только на маникюры-педикюры время есть! Живет на все готовом:ей и постирали, ей и убрали. Что делать? С внуком сидит, да? А, что тогда делают две няньки и гувернантка? Ты бы проследил, за своей-то, может быть пелена и упала бы с глаз. Я тебе говорю, она по кобелям шастает, пока ты деньги зарабатываешь!
Валя успела вымыться, и сидела на кухонной табуреточке. Корма расплывалась за пределы табурета, пышный банный халат сиреневого цвета (Левчик подарил на годовщину знакомства и любви, жмот! Ну, ничего, не долго осталось... ждать…) расходился на бело-Розовых рубенсовских ляжках, открывал круглые и гладкие, как антоновка коленки, распахивался на груди, прямо в зоне ложбинки, и ни-ни… Длинные, мокрые русые пряди,
обрамляли круглое милое лицо и убегали в запах сиреневого халата, голубенькие глазки блестели предвкушением «нормального» брака, потому были особенно выразительными,
мелкие бусинки пота покрывали пушок над верхней губкой, сочно-розового цвета. Она – мечтала и улыбалась, а потому ее меленькие беленькие-беленькие зубки были хорошо заметными, и эффективно дополняли картину. У Льва Дмитриевича запотели очки…
- Валь, пойдем, полежим, чего-то устал я, а?
Говорю же вам, Лев Дмитриевич – потомственный интеллигент, и сказать женщине «ща я тебя, как трахну!», или «я тебя хочу» - он не мог, у него просто – не поворачивался язык.
Он всю свою сознательную жизнь, до недавнего времени, прожил единственным сыном в профессорской семье палеонтологов, в центре столицы, получил отменное образование и, в придачу, к диплому, направление в аспирантуру. Был удачно сосватан друзьями семьи за Татьяну Сергеевну Голицкую, с которой и прожил до последнего времени, без страха и упрека, как говорится. Бывало, уходил и он, Таточкин Левушка в «сауну с друзьями», но это же было - так, отдых, одним словом. А потом, Лева берегся, как мог и слово «венеролог» было для него сродни слову «апокалипсис». Дом был для Левы Сичкина всем! В доме была милая-милая, родная до волоска, троготельно-хрупкая, но холодная, как кубик льда из морозилки Танечка, Вадька – их сын, налаженный быт и уют.
То, во что превратил его жизнь «Тайфун по имени «Валя» - было для него не просто откровением, а каким-то таким экстримом, от которого и устают и отказаться – не могут.
ID:
166584
Рубрика: Проза
дата надходження: 17.01.2010 01:16:35
© дата внесення змiн: 02.07.2015 14:29:41
автор: Это_я_Алечка
Вкажіть причину вашої скарги
|
Ксюшенька, Солнышко!
