Утро правило нежностью всех запретов,
Лучик солнца играл на её ресницах.
Это был эпизод из его сюжетов,
В нем себя она ощущала птицей:
Хрупкой, маленькой, нежной, безумной,
сладкой,
Но с огромными крыльями за спиною.
Поднималась рисковано без оглядки,
И впервые в сюжете была собою:
Лёгкой, ветренной, страстной, опасной,
сильной,
До безумия разной, до боли смелой,
Безутешной Карениной, Джильдой, Сильвой,
Королевой Испании Изабеллой...
Эхо стука звенящего парапета
Отбивалось под яркими каблуками.
И не грело погодой в июле лето,
Лето грело:дыханьем, его руками,
Поцелуями нежными на рассвете,
Томным шепотом смысла у хрупкой шеи,
И улыбкой её при любом ответе,
И раздумьях:"жалею иль не жалею?"
...Уходила в дела под шатрами быта,
Вырывалась на волю в большое небо.
Искушение-щель в небеса открыта,
Очень страшно лететь то ли в быль, то ль в
небыль,
Где три метра над уровнем небоскрёбов,
А оттуда упасть-не найдут и перьев.
Страх потери гнездо не сломали чтобы....
А он думал, что дело в её доверьи.
