Меня жена оплакивать не станет
и не проводит в путь последний мой,
лишь потому, что нет любимой Фани
живой уже тринадцать лет со мной.*
А я не расстаюсь ни на мгновенье,
она во мне всё продолжает жить
и дарит свет, и дарит вдохновенье,
чтоб жить и окружение любить.
И хоть порой бывает очень тошно,
расслабиться себе я не даю,
не позволяю, чтобы вой истошный
наружу вырвался, и на людях пою.
Кому какое дело, что творится
в моей душе, какая в сердце боль,
что не могу я до сих пор смириться
с тем, что в народе названо судьбой,
что Смерть мою забрала половину,
меня теперь мурыжит одного?
Но всё ж за это камень я не кину
от боли и обиды ни в кого.
И пусть меня на тризне не оплачет –
она со мною будет до конца.
И для меня вот это больше значит,
чем для кого-то милости Творца.
