Кто-то играет на виолончели,
Беспрестанно фальшивя на «ре».
Мерно скрипят пожилые качели
В старом, обветренном, тихом дворе.
Лето. Воскресная ждёт беззаботность.
Солнце висит над усталостью крыш.
Можно забыть, хоть на день, о работе.
Полдень. Двенадцать. Ты всё ещё спишь.
Запах духов, полированный столик,
Утренний кофе, к полудню остывший.
«Нет, я не сплю. Ой! А времени сколько?» -
Отклик на голос, тебя разбудивший.
Я умолкаю. Оставлю в покое,
Сон твой. Присяду тут, с краю постели.
Нарисовал бы портретик с любовью -
«Спящая ты», жалко - нету пастели.
Запоминаю лицо на подушке:
Правильный милый, чуть вздёрнутый нос,
Хвалятся гордо серёжками ушки,
Глядя заманчиво из-под волос.
Кожа лица цвета сливочной пенки,
Сонный румянец на бархате щёк.
Мягко коснулся губами коленки,
Нежно настолько, насколько я мог.
Сон твой, по-прежнему, был безмятежен.
Мерно стучали стенные часы
Мой поцелуй. Он был трепетно-нежен.
(были недаром побриты усы)
С пальцев руки, осторожно, к запястью,…
Вверх по плечу, к ослепительной шее …
«Я проспала?» - «Да. Вставай же скорее» -
«Кофе готов?» - «Он остыл, моё счастье».
Ты протянула, по-детски, мне руки.
И, улыбаясь, прижалась к груди.
Поцеловала, как после разлуки.
Я обезумел…- «Проснусь, погоди».
Дальше возможны одни многоточья –
Словно в тумане минуты летели.
Счастлив! Любим! И ещё помню, точно:
Полдень. Скрипят пожилые качели…
