а небо наклонялось над страной,
над городом, над дальними селеньями,
как будто бы с согнутыми коленями,
поклоны било со своей семьёй...
молило за свершенные грехи,
беспутные проступки и охальные,
бесстыжие, циничные, нахальные,
за тяжкие и вроде шелухи...
за окаянства, и за недочет...
тонувшие во времени, забытые,
уж сколько раз, как новыми забитые,
но помнило про все наперечёт...
молило небо именно меня,
молило душу не лишать спасения,
и, дав душе возможность искупления,
давало на раскаянье три дня...
и окунало душу, как в купель,
в седую облачность с туманной дымкою,
чтоб кончить враз с душевной недоимкою
и замолчать заставить пустомель...
и наступало очищенье вех!..
и я был чист пред небесами и землей,
и грешен аз уже по сущности своей!..
и в совести есть множество прорех...
и небо наклонялось над страной,
над городом, над дальними селеньями,
как будто бы с согнутыми коленями,
поклоны било со своей семьёй...
