Вижу, не будет покамест рассвета:
в душах чрезмерно темно,
так что сбежит от Ромео Джульетта,
Яго – заляжет на дно…
Праздно, виновники собственной стужи,
ждём возвращенья зари:
ночь разливает чернила снаружи,
ночь зажигает внутри.
Ночь, не грози нам длиною столетья,
гибель земную отсрочь!
Глянь, порываюсь сегодня воспеть я
самую тёмную ночь.
Ночь и зима в наших душах засели,
белое с чёрным слилось, –
прежде я жил без какой-либо цели,
славил бессмертный авось!
Нынче румяней мороженых яблок
нежная кожа лица –
нет, к сожаленью, мой мёрзнущий зяблик,
ночи и стуже конца.
Души покрыла непрочная наледь –
слишком плохая броня:
кто-то однажды сумеет оттаять,
кто-то коснётся огня.
Тьма, не грози нам длиною столетья!
Холод, не трогай очаг!
ибо сегодня желаю воспеть я
зимние ночи в очах.
Жил-то бесцельно, легко и спокойно,
был-то никем и ничем, –
нынче ж в душе у меня – колокольня
с колоколами ночей.
Слышишь набат мирового безмолвья?..
Душит проглоченный крик:
холод вселенной хозяином в кровь и
душу бестактно проник.
Смерть не грозит нам длиною столетья:
смерть только смертью длинна.
Знаешь, не смог бы, наверно, воспеть я
мир, посылаемый на.
Шикарно, старина! 
...особенно финал! 
