Дорогая Эстер, да я должен сознаться.
Что я вас не ценил прежде... хотя вы и значимы.
Я никогда сердце свое в откровении не поощрял.
Так и провело оно пик своего отрочества в неведении.
Дорогая.. клякса. Зачеркну!
Любимая, Эстер!
Я всё никак не пойму, ах зачем же шутовская судьба,
так намеренно путает карты, всё дабы...
и ей овеществленной, посмеяться?
Вы были молоды, как и я. Вы, как и я были красивы.
Как много ухажеров у нас вдоволь было.
Но почему в них не числился я никогда?
Да, отчего пишу я вам сейчас... о том, что жалею,
что не пообщался с вами с глазу на глаз?
Вы ведь еще не забыли?
Что еще жив, некогда дорогой слуга ваш...
И в застенках квартиры, пора паковать багаж
на иномирья сафари, я настолько одинок..
Но вот вспомню редкую улыбку вашу и вздрогну.
Тело мое пробирает озноб, мне некуда деваться,
и хоть я не беден. Но да, видимо констебль
пожрет мои не роскошные богатства.
И... я знаю, что я никто, да, вовсе не нужен вам.
Но если только вы не против, но всё что имею.
Я завещаю вам.
Мне помнится вы любили детей. Вы любили сирот.
У вас был едва ль не питомник животных.
И вы ухаживали за ними. Это был не скот.
А у меня же нет никого... Мне нечего терять.
Простите лишь за наглость. Деньги сослужат добро вам.
И.. пишу я всё - таки сегодня, покуда я еще едва в здравии.
А - то боюсь, что меня лишат всего завещания.
Не удивляйтесь чего, если к вам подойдет мой садовник -
хороший и верный слуга. Мой последний.
Он отдаст вам распоряжения. Будьте счастливы!
О, Дорогая Эстер!
Щелк! Бах!
