Олег Ольжич, "Ольвиец"
Сыт я! И лира утишена барсовой шкурой!
Сердце лениво давно— как фиал без вина:
пенился он было, счастливо выпит до дна.
Встречусь улыбчив, так личит мне, с правдой понурой.
Меч мой над ложем, да в ножнах, что золотом крыты.
Ёкнул клинок— и улёгся на смуглость коленей: суди,
клин мой и факел, и выход мой также, один.
Завтра поход: зеленеют просторы, где скиты.
Завтра ты полем изыдешь. А стрелы, как ливень.
Некий кочевник мою навостряет, беда.
Завтра мне смерть на жаре —как живая вода.
Днём золотым, налиты`м как Коринфа олива.
перевод с украинского Терджимана Кырымлы
ОЛЬВІЄЦЬ
Годi! I лiру кидаю на барсову шкуру.
Серце ледаче давно — як фiал без вина.
Пiнявий трунок щасливо допито до дна,
Личить же усмiхом стрiнути правду понуру.
В мене над ложем мiй меч в пiхвi, золотом битiй.
Зойкнуло лезо й лягло на брунатiсть колiн.
Лезо — cвiчадо, i в ньому мiй вихiд один —
Завтрашнiй похiд, зеленi просторi i скити.
Завтра ступатимеш полем. А стрiли, як злива.
Десь кочовник невiдомий мою наклада.
В день такий смерть — як цiлюща вода.
В день золотий i тяжкий, як аттiйська олива.
Олег Ольжич
Олег Ольжич, "Археология"
Л. Мосендзу
Слова витрин что сонный ток молитв,
обывочно прижимисты анналы:
—Мы жали хлеб. Молоть его могли.
Мы знали медь. Веками воевали.
— Я был убит в святом бою. Меня
заботливо семья похоронила.
Как не стоять мне среди бела дня
в музейной зале мудрости немилой.
Сдаётся явно мне начистоту
саднящими бессонными ночами:
я было жил в обыденном скиту
над озером с родными берегами.
перевод с украинского Терджимана Кырымлы
АРХЕОЛОҐІЯ
Л. Мосендзовi
Поважна мова врочистих вітрин,
Уривчасто скупі її аннали:
—Ми жали хліб. Ми вигадали млин.
Ми знали мідь. Ми завжди воювали.
—Мене забито в чесному бою,
Поховано дбайливою сім'єю.
Як не стояти так, як я стою
В просторій залі мудрого музею?
Так виразно ввижається мені
Болючими безсонними ночами:
Я жив колись в простому курені
Над озером з ясними берегами.
Олег Ольжич
Олег Ольжич, "Двенадцать лет кровавилась земля..."
Двенадцать лет кровавилась земля —
и заскорузла: струпья как каменья.
И устелило трудные поля
необоримых поколенье.
К остывшим грудям в поисках тепла
младенцы жали понапрасну лица.
Чернавка их к сосцам своим взяла,
жестокая эпоха, как волчица.
Теперь дожди холодные, ветры,
кудлаты тучи, маристые реки.
Но подрастают в сумраке норы
суровые братья`, сверхчеловеки.
перевод с украинского Терджимана Кырымлы
* * *
Дванадцять літ крівавилась земля
І сціпеніла, ствердла на каміння.
І застелило спалені поля
Непокориме покоління.
До перс закляклих, просячи тепла,
Тулили марно немовлята лиця.
Проте їм чорне лоно віддала
Доба жорстока, як вовчиця.
Тепер дощі холодні і вітри,
Кудлаті хмари, каламутні ріки.
Але ростуть у присмерку нори
Брати, суворі і великі.
Олег Ольжич
