Призадумались, а не глупо ли.
И в отказ ушли, а не поздно ли.
И привычно глаза-то потупили,
В ожидании новой убыли,
Маскируясь минами постными.
Притворяясь чесными клонами,
На прощение всё надеялись,
За судьбинушку оскорблённую,
За не жизнь, а тоску зелёную,
Мол, кому перепало-то злее здесь.
Мы же сирые, завсегда ни с чем,
По семь шкур содрали, чего ещё.
Виноваты цари и товарищи,
Что ни пьянка – то, блин, ристалище.
Что ни эра – то, блин, побоище.
Зарекались клятвой порожнею,
И строчили карие жалобы,
Богоизбранные безбожники,
Мы, мол, сирые, и не пОжили,
И простится, сирому, стало быть.
