посвящено рыжему-рыжему Солнцу
Кто-либо знает, как умирает свет? Мы видим лишь его рождение, а смерть его всегда покрыта мраком. Мне кажется, что свет, умирая, становится пылью – она ведь тоже появляется неизвестно откуда.
Впрочем, к чему прологи? Большинство прологов рождённых изощрённым сознанием авторов призваны лишь запутать читателя, а я...
Мне всего-то и хочется рассказать вам немудрёную сказку:
Некогда в тридевятом царстве тридесятом государстве жили-были совсем крохотные существа. Тяжело сказать, какое имя они выбрали бы себе сами, слишком редко им приходилось делать выбор за свою недолгую жизнь – всего-то один раз. Я же назову их саламандрами и сильфидами – стихия огня и стихия воздуха. Первые были воплощением счастья, веселья, жизненной силы и оптимизма, но иногда на них нападала, казалось бы, беспричинная тоска, и саламандры чахли, слабели и угасали, превращаясь в своё мрачное подобие – сильфид – и ничего общего не осталось бы между двумя маленькими народцами, если бы не самая их суть – движение...
Маленькая саламандра Эо появилась на свет совсем недавно, её родителями можно было бы считать Солнце и пятилетнюю девочку, что улыбнулась ему, но какой-либо особой привязанности к «предкам» Эо не испытывала. Живи, Радуйся, Танцуй, Дари – вот что занимало всё её крохотное и неокрепшее сознание... И она жила: сначала, как волчок повертелась вокруг небольшой песочницы, расположенной внутри одного из тех городских двориков, что ещё не утратили способность быть уютными, затем проскользила на крышу рядом стоящего трёхэтажного дома, где познакомилась с рыжим, как солнце, котёнком Барсиком (Сам то он считал себя как минимум Барсом, но по правде, уменьшительно-ласкательный суффикс ему был куда более к лицу, точнее к морде), с ним Эо провела почти двадцать минут. Но ведь жизнь – движение, и останавливаться нельзя, даже если очень и очень хочется, и Эо, поцеловав чуть обиженного котёнка в нос, помчалась дальше, навстречу новым приключениям. Впрочем, следующее полчаса так ничего нового и не принесли: солнце замоталось в рваную простыню облаков, дети из песочницы разбежались по домам на обед, а сделав вылазку за пределы дворика, Эо обнаружила там лишь серую и неприятно шумную дорогу, и... сильфид, которые, так и толпились вдоль неё.
Что они там делают, было непонятно – да, и особого желания выяснять у маленькой саламандры не появилось, появились лишь усталость и недоумение, и Эо поспешила юркнуть обратно в свой маленький и уютный дворик.
За остаток дня Эо успела перезнакомиться, наверное, с каждым ребёнком, котенком и щенком, что вместе с ней радовались, играли, и дарили себя, она видела, как на свет появляются другие саламандры, видела, как они разлетаются в разные стороны, движимые одним любопытством, и видела, как большинство возвращались обратно. Время шло, и золотистая беспечность летнего полдня уступила место скромной вечерей тишине. Один за другим зажигались у нахмурившихся подъездов бледные фонари, детвора расходилась по квартирам, созываемая громкими криками матерей, люди возвращались с работы домой. Большинство из них, слишком уставшие, уже не могли думать ни о чём, некоторые радовались предстоящей встрече с любимой семьёй, отдыху, вкусному ужину и прочим прелестям обычного, буднего вечера – временами их тёплые улыбки рождали новых саламандр. И всё же... всё же гораздо больше было людей, от мыслей которых веяло просто непереносимым холодом. Эо видела, как подлетавшие к ним саламандры словно съеживались, тускнели – становились сильфидами. Что? Как? Почему? – любопытство просто переполняло крошку, и в то же время Эо было не по себе – отрицательные эмоции никак не могли быть ей свойственны, а страх – даже лёгкий – к положительным не относится...
Рядом прошёл человек. Саламандра хотела отлететь в сторону, но не успела, и волна его мыслей просто захлестнула её, повлекла в непонятном направлении – по ощущениям – куда-то вниз. Мысли, мысли, мысли – они были разные: тёмные, очень тёмные и в крапинку – а главной среди них была одна – «жизнь –...» Что же такое жизнь Эо, не поняла – уловила лишь, что ничего хорошего за этим словом не стоит.
Знаете, наверное, главное качество саламандр – их полная и безоговорочная доверчивость. Они верят всем, они верят всему – как можно не верить, если не знаешь, что такое обман, а мысли мрачного человека и обманом-то не были... Эо растерялась: за всю жизнь ей не приходилось думать столько, сколько сейчас – если мир зол, то почему раньше она видела в нем лишь добро? Если добр – почему тот уставший человек был так зол на него?
Проведя в мучительных раздумьях несколько минут Эо с ужасом обнаружила, что меняется – чувства стали тусклее, мысли же наоборот – гораздо чётче. Прохладный ветер ласково приобнял её:
– Ты слишком много думала для саламандры – подсказал он. Теперь ты сильфида. Ты больше не Эо, Энта.
По черепичной крыше старого дома пробежал косматый лунный зайчик. Да-да, не удивляйтесь, зайчики бывают и лунными, только в отличии от солнечных они не такие весёлые и шустрые, а в квартиры заглядывают как правило, когда там все спят. Зайчики любят слушать чужие сны – и это их единственное настоящее увлечение. «Постой!» – окрикнула Этна зайчика. Тот неохотно замер, заколебавшись на самом краешке водосточной трубы.
– Позволь мне спросить у тебя одну вещь... Мир, он какой?
Зайчик удивлённо всколыхнулся, совершенно обалдев от глобальности вопроса, но гордость не позволяла ему промолчать, и он ответил первое, что пришло на ум:
– Странный, серебристый, сонный...
И быстро поскакал дальше, не давая Энте возможности вступить с ним в долгий и нудный спор. Он ценил своё время, да и сон, который зайчик собирался подсмотреть обещал быть интересным.
– Странный, серебристый, сонный... – Сильфида тщательно обдумывала сказанное. Серебристый, сонный... – мир действительно казался таким ночью, а днём? Эо ведь видела его золотым и очень даже бодрым... Странный... – вот это подходит, но что толку... Покружив над безмолвным двориком, Энта решила отправиться к дороге, вокруг которой днём крутилось так много сильфид, но не обнаружила там никого. Лишь луна грустно освещала окрестности, да откуда-то издалека слышался лай бездомных собак.
– Странно когда смотришь на солнце – думать совсем не хочется, а когда смотришь на луну – невозможно не погрузиться в раздумья... Или так просто кажется, потому саламандры и сильфиды по-разному воспринимают мир, а на солнце она смотрела лишь будучи саламандрой? А если я не хочу думать, а хочу чувствовать?
Энта решила попробовать. Через пару минут появилась мысль, что ничего не получится, но она отогнала её, ещё через некоторое время на сильфиду обрушился прилив чувств:
– И всё же я люблю его – Мир – таким, какой он есть! – решила...
Младенец кричал, смешно дёргал ручками и ножками, акушер осторожно взял его на руки. Врач, осмотрев плачущего новорождённого, с улыбкой сказал счастливой матери:
– Поздравляю, у вас девочка. Как вы собираетесь её назвать?
– Иоланта.
Вот и конец... Слишком маленькая сказка, чтобы так просто забыть, и, наверное, неплохо было бы закончить её эпилогом... Правда, меня-то они удивляют ещё больше прологов: неужели настоящие истории могут заканчиваться? Странно... Но жизнь – странная штука,
а бытие: не жизнь и не смерть, а именно эта их совокупность, – так и вообще всего лишь игра пылинок в луче света.
ID:
94932
Рубрика: Проза
дата надходження: 28.09.2008 20:29:09
© дата внесення змiн: 28.09.2008 20:29:09
автор: FiRe
Вкажіть причину вашої скарги
|
