Не жалко мне вас, убогих,
Заезженных, диких, злых.
Есть хоть один из вас, многих,
Кто хочет жалеть других?
А если он есть, то где он?
Растоптан или распят.
Есть ещё много другого дела
В мещанской армии серых солдат.
Забитый, забытый вами,
В потемках войн или пьяных драк,
Иногда он торчит из разного хлама,
Чтобы вы могли отличить себя от собак.
Перед пасторами и иконами
Трепещете страхом своих свечей.
А ближние ваши тоннами
Мрут за заборами покаянных речей.
Потому, одиноко мне хочется хлопать,
Отбив ладони, и влить вам в глаза,
Что подслащенная вашей злобы копоть
Никогда не нужна была небесам.
Но спокойно!
Спокойно!
Среди вас нет виновных.
Вы же те, кто не ведают, что творят?!
Вам дай хоть сто тысяч Заветов Новых,
И столько же лет ещё, -
Все будет зря!
Вас ни криком, ни шепотом не разбудишь.
Ни голой душой, ни задницей не смутишь.
Вы, как черви,
Так и будете ковыряться в груде
Тухлой алчности,
Радостно слыша погостную тишь.
А когда ненажравшиеся ваши хари
Начнут по разлезшимся швам трещать,
Своими невымытыми руками махая,
Вы жирной размажетесь подписью:
«Нам на все насрать!»
Потому и не жалко мне, вас,
Убогих, завистливых, диких, тупых и злых,
Что среди вас, всегда, есть
Только один из многих,
Кто себя не жалея, жалеет других.
