Не полюбим вовек васильковое поле,
где от отдыха путник судьбою гоним,
где цветы о своей не поведают боли
ибо некому в мире прислушаться к ним.
Пусть пасутся стада над равниной зелёной
и закат не сулит им кровавых смертей,
вряд ли помнит земли материнское лоно
колыбели её не знававших детей.
И клубится вдали некий морок неясный,
то и дело в туман вовлекающий нас, -
в тот далёкий, где в камне и в стёклах пространство,
где в поту человек от жилищных пространств...
Ночью будут вдали огоньки нам видны и
ты захочешь туда – в будни серые – в строй!
Там, ты скажешь, во мгле прозябают родные,
что останешься им и женой и сестрой,
что ещё не конец этим странствиям нашим,
что покой возглавляет ораву нулей,
что, увы, ничего никому не расскажем
о прекрасных цветах васильковых полей.
