Вот и сентябрь. Быстро окончилась зима, весна, лето. Левчик – не развелся, его дети – не ездили отдыхать, потому что в семье Сичкиных ожидали еще одного внука.
Валя стояла на столе в комнате, и вешала новые (зимние) шторы любимого цвета «бордо». Валя думала. Она думала о том, что Левчик давно не приезжал, что на подушках не осталось его запаха, потому что, она успела трижды заменить пастельное белье, с тех пор, как он ночевал у неё в последний раз.
Тогда, они долго сидели на кухоньке, пили молдавское мускатное вино и говорили.
Вернее, говорила больше она, Валя. Говорила о том, как будут жить они славно, после его развода, строила планы…
«Во, блин, я дура! Это же, я его своими разговорами отвадила! Теперь бегает от меня по институту: мордочка – в пол, глазки – в стеклышки: «Здрасьте, Валентина Николаевна! Хорошо выглядите, молодец!», - и сразу переключается, не дает ей, Валюше, и слова вставить: «В архиве сказали, что данные на испытателей у Вас, передайте их, пожалуйста, в отдел кадров. Подготовьте все, как нужно, Валя. Я на Вас надеюсь. А я бегу-бегу в министерство на совещание. Дела, знаете ли!», - и опять: морда – в землю, глазки в веки. Короче, ку-ку, Валентина Николаевна твои планы, твоё счастье семейное, а уже – 25. Младшей сестре – 17, а у неё, в конце октябре, свадьба (без «залета»). Да, что там, говорить..»
Валюша слезла со стола, расправила шторы цвета «бордо» и по дороге, между комнатой и кухней приняла жизненноважное для себя решение. Резко изменила маршрут, вошла в ванну и встала под горячий душ. Холодную воду Валя не любила, что бы там не говорили, но горячая, как русская печь женщина, обожала только обжигающе-горячий душ.
Мокрая, в сиреневом махровом халате, Валюша прошлепала босыми ногами к тумбе-комоду, включила бра, внимательно посмотрела на себя в зеркало, и, укрепилась в решении – действовать, и немедленно!
Спустя полтора часа, при «полном параде», она стояла у дверей квартиры Сичкиных и жала, до упора, в кнопочку дверного звонока. Ни боязни, ни робости Валя не испытывала. Она саму себя – не ощущала – полнейший «автопилот».
Надо отдать должное этой женщине, притягивая к себе внимание других мужчин, как электромагнитное поле пыль, Валюша оставалась, по отношению к ним – безразличной, как манекен в витрине. Она была верна Леве Сичкину, как Мухтар пограничнику: из «чужих» рук – не ела, не пила, «чужой» запах в свою квартиру – не пускала.
Что это - любовь, или прицельная целеустремленность, она не понимала и не задумывалась над этим. Ей был нужен только Левчик, и баста!
- Вы к кому?
В дверном проеме стояла темноволосая женщина. В узеньких спортивных штанах и с короткой стрижкой, она была похожа на девочку-подростка.
- Мне нужно говорить с Татьяной Сергеевной.
Не сказала, а выкашляла из себя Валюша.
- Я слушаю, Вас.
- Здесь?
- А, что случилось-то? Вы по какому вопросу?
Растерянный взгляд, обескураживающе-серых Татьяниных глаз, ввел Валюшу в состояние «тормоза».
- Я за Левчиком пришла!
Выкрикнула, как речевку на пионерском параде Валя.
- В смысле?
Задумалась и все же, сфокусировала взгляд на гостье Татьяна Сергеевна.
- В смысле – замуж выхожу!
Снова, проорала Валюшка.
- Поздравляю! А причем здесь, мой Левушка, то есть, Лев Дмитриевич? Не поняла…
Татьяна нахмурилась.
- Так я за него, за Левика, замуж выхожу!
Татьяна услышала, как скрипнула соседская дверь и решила, все же, впустить странную женщину в квартиру.
- Проходите…
- Давно бы, так…
- Что Вы говорите? Туфли не снимайте, не нужно! Обуйтесь, пожалуйста!
- Убрала, наконец-то…
- Что Вы говорите, простите, не разобрала?
- Куда идти-то?
- На кухню, проходите. Да, сюда.…А откуда Вы знаете… Ах, да….
Татьяна долго сидела в темной кухне после ухода незваной гостьи. На душе было пусто-пусто. Она курила, чего не делала с момента, как в эту квартиру принесли из роддома Никиту … Она много курила сегодня, так, будто бы, не было трехлетнего перерыва,… и сигареты быстро нашлись на антресолях в кухне…
«Молодец, предусмотрела – не выбросила. Ах, да что ж, это я! Скоро дети придут с работы. Нужно спешить!».
Механично, как робот, без истерик и стенаний она собрала вещи мужа, и выставила в холл. Позвонила Леве и его водителю, чтобы – наверняка, и, уже через полтора месяца Валюша стала – Валентиной Николаевной Сичкиной.
Прошло еще три года. Валюша бегала по врачам и ворожкам. Она не могла забеременеть. А надо! Все село спрашивает: «А чё, догулялась ваша Валька по столицам, чё дитё нема» - село, есть село, а маму жалко – одна осталась. А еще, Валя училась на фармацевта в столичном вузе, уже на втором курсе. Беготня за бэби, учеба, салоны – сделали ее стройней и «столичней», что ли. Мазок за мазком, стиралась колхозность с ее лица, одежды, разговора…
Валя спешила домой. Пары закончились. Она, теперь, не работала, нужно успеть приготовить Левушке (как быстро Левчик дорос до Левушки) ужин.
Усаживаясь, напротив Льва Дмитриевича, за большим обеденным столом в гостиной, Валюша высмотрела в его поведении, что-то «не то»:
- Лёв, что-то, не так на работе?
«Точно, гад, влюбился! Уже давно прошло то время, когда у Левчика «потели очки», при виде ее голой пятки! Убью обоих!»
- Лёва, я к тебе обращаюсь?!
- Таня в больнице. Лейкоз.
И тут, он расплакался, такой большой и сильный, ее мужчина, рыдал, уронив голову на стол, и сцепив пальцы на затылке. Рыдал и причитал, нет, он не обвинял ни в чем Валюшу. Он во всем винил себя.
Уже второй час Валя не могла разыскать мужа. Она звонила на работу, но секретарь, студент-заочник (никаких баб на работе), сказал ей, что Лев Дмитрич, еще утром уехал сам на машине в филиал за город. В филиале его тоже не было. Он туда ЕШЕ не приехал!
Валентина Николаевна уже хотела подумать о «самом худшем», когда зазвонил телефон:
- Вы, Валентина Сичкина?
- Да, я…
- Два часа назад, Ваш муж, Лев Сичкин, попал в аварию на трассе…
- Где он?!
Валя вопила, так, будто ее поливали горячей смолой.
- Где, мой Лева?! Он жив?!
- Простите. Он погиб….
А Татьяна Сергеевна – выжила. Она пережила три операции в израильской клинике, куда ее отправил на лечение Лев Дмитриевич, но очень сильно сдала.
Сдала и Валюша…
Она теперь руководила лабораторией мужа. От посторонних глаз, ее горе было плотно зашторенно столичным апломбом, резкостью слов и действий. «Стерва!», - говорили сослуживцы, «Ссссссука» - шипели неудавшиеся женихи.
Как на службу, каждое воскресенье, ходила она на кладбище к Леве, но если видела на лавочке у могилы тоненькую сгорбленную фигурку в черном – не смела подойти.
Так же, вела себя и Татьяна Сергеевна… Сичкина.
Валя забрала к себе маму. Часто, на каникулы, к ним приезжала ее племянница. Маленькое и безмерно любопытное счастье Валюши.
- Мам Валь, а Снежная Королева несчастная, потому что – ледяная?
Как-то, спросила Валю племянница.
- Нет, - ответила Валентина Николаевна Сичкина, - она ледяная, потому что – несчастная…
ID:
166595
Рубрика: Проза
дата надходження: 17.01.2010 05:24:53
© дата внесення змiн: 17.01.2010 05:24:53
автор: Это_я_Алечка
Вкажіть причину вашої скарги
|
Алька, я сижу, как приклеенная к стулу, неа, примороженная,...даже не знаю, что тебе написать...Ты большоя умница! Я тобой гордюююсь ! 
теперь вся надежда на племянницу: авось, добьётся счастья в жизни (и не только пышными формами) 
если бы знала, что прочьтешь одна из первых, да еще в День Рождения, обязательно бы написала красивую и добрую сказку! 
