|
Вчера Ивана из АТО, деревней всей встречали,
Он уезжал пол-годика всего назад. Веселый и хмельной.
Точней не самого Ивана, а лишь то, что от него собрали.
Тогда шутил: «Вот постреляю я хохлов – вернусь домой!»
Деревня наша - «Мухино», Ивана дружно провожала,
Гуляли до утра, был винигрет, и водка с колбасой,
За «Руцкий мир» сражаться строго мы Ивана назидали.
На что гуляли? Да аванс Ивану дали, небольшой.
Чтоб отгулять, мы всей деревней силы приложили,
Дня три гуляли, народ был пьян, патриотично "подогрет",
Киркоров с Басковым весь вечер из магнитофона выли,
А над столом расейский триколор и Путина портрет.
Деревня наша не большая, 15 изб и все почти на слом,
Все больше старики да алкаши, немного молодых,
Приехала Иванова родня, свои все были в основном,
Всех понемногу набралось из разных групп там возрастных.
И только дед Филипп не захотел Ивана проводы гулять,
Сидел на лавке, молча в стороне, тихонечко вздыхая,
Он, как бы силился всем нам чего-то рассказать,
Но мы гуляли, дедушки Филиппа хмурости непонимая.
Потом Иван задористо писал как лихо он хохлов мочил,
И фотографию прислал, где он с хохлом убитым рядом,
Как мины ставил, как из пулемета по хохлам строчил,
Короче делал все, чтоб уничтожить «хохлогадов».
Мы ждали от Ивана писем, как там дела происходили,
По вечерам их дружно всей деревней обсуждали,
Хохлов-предателей мы матом дружно поносили,
И новых интересных писем от Ивана ожидали.
Но вдруг Иван писать в деревню письма перестал,
Мы думали, что некогда Ивану, то-да-се, воюет.
Филипп всем нам, старушке-матери его тогда сказал -
Что видимо пи*дец пришел Ванюшке. Как солдат он чует.
"С укрАинцами вместе мы фашиста до Берлина гнали,
Неплохо воевали хлопцы-други с Украины.
Фашистам мы тогда по-полной надавали,
То подтвердят мои на теле раны и морщины.
Хотел еще на проводах Ивана, люди, вам сказать,
Но вы все были пьяны, слушать деда не хотели,
То страшный грех – украинцев-соседей убивать,
Смотрите, чтоб потом вы все не сожалели.
Развяжет, кто войну – ответит перед Богом.
Война – то смерть и кровь, забыть того нельзя.
Желающий повоевать наказан будет Богом строго,
Кто хочет воевать - того жестока участь и стезя".
Накинулись все с криками на деда: Что сдурел старик?
Иди, мол, вон! Не россиянин ты! Предатель!
Ушел в слезах тогда, хромая, бывший фронтовик,
А мы в догон ему кричали:«Ты хохляцкий прихлебатель!»
А через день, Филипп позвал попа, и исповедавшись ему,
Сказав, чтобы в последний путь, его никто не провожал.
И больше не промолвил ни словечка, никому
Одевшись во все чистое, пред Господом предстал.
Прошло недели три, как дед Филипп предстал,
Прислали гроб, а в нем все, что осталось от Ивана,
Еще медали: «За убийство украинцев», те, что Иван навоевал,
И тут вдруг вспомнил весь народ, про старикана.
Ведь говорил старик народу о войне, предупреждал,
А мы в угаре пьяном, дедушку Филиппа дружно костерили,
И вот Иван пред Богом. Много он земли «завоевал»?
Видать и вправду о войне мы россияне позабыли.
Одно ведь дело от врага Отчизну защищать,
Другое – оккупантом быть и проклятым навеки,
За то, что ты идешь войной к другим, чтоб убивать,
Становишься убийцей ты, перестаешь быть человеком.
PS. Прошло с войны былой, немало разных лет,
И стариков что помнили о ней, уже остались единицы,
Забыли россияне, оставленный дедами – о войне завет,
Не потому ль идут как наказание, гробов в Россию вереницы?
ID:
811865
Рубрика: Поезія, Лірика кохання
дата надходження: 30.10.2018 07:49:08
© дата внесення змiн: 30.10.2018 07:49:08
автор: Ведмідь
Вкажіть причину вашої скарги
|
Правдиво, что сказать
