ГИБЕРНАЦИЯ I
шорты и сланцы еще на ходу
наготу бы прикрыть
да и только
и в кровь не разбить ноги
о гальку размером
с дыню
(а впрочем отменный массаж!)
ловим остатки лета
в солнечных зайцах модных
очков
и на смуглых ножках красоток
(реклама баунти – полный отстой
по
сравнению с ними)
в лучах заходящего солнца
в пастелях сезона бархата
видится знак неизбежности:
как прилетело так и уходит
наше с тобой
лето
которое очень смиренно
ждут австралийские кенгуру
и пингвины на южном полюсе
а наш неизбежный удел –
оставив здесь память и сердце
раствориться в прозрачных снах
холодной
гибернации
наблюдая за тем
как рождаются волны
в минуты высокого тайда
и дышат штормом полногрудые скалы
с едва ощутимой пульсацией
остывающей в венах крови
в обнимку с доской для серфа
парой ластов и битым мячом
для пляжного
волейбола
(в нем останется запах моря)
в наших зимних берлогах
куда
прилетело лишь наше
тело
ГИБЕРНАЦИЯ II
Мне очень не нравится
заливное из осенних листьев
под хрустящей корочкой
прозрачного льда.
Я терпеть не могу
сопливый ноябрь
переносчик вируса
сезонной депрессии.
Но холодный мистраль
разбивает стекла моей души
и поселяется в ней заражая меня
синдромом безысходности.
Листопаду вослед
поочередно спешат
незваные родственники
с древнеримскими именами
и неизменным девизом
«голод не тетка
а холод не дядька».
И тогда я вишу в липком вакууме
задыхаясь от кислородного долга
и думая о том
что лучше уж быть
замороженным в жидком азоте.
Вишу себе и вишу
завидуя белой завистью
синдрому гибернации
американского козодоя
чилийского опоссума
и ёжика обыкновенного.
Вот умнички!
Спят себе тихонечко в анабиозе
и переваривают лето
переживая маленькую смерть
почти в полгода
и разговаривая во сне
то с апрелем то с августом.
ГИБЕРНАЦИЯ III
Не выходил из дома ровно месяц.
А когда вышел
вдохнул всё тот же перегар
прокуренного города
увидел снег – уже не белый
но грязно-серый
и пятна застывшей крови на нем:
то ли вино, то ли слезы
чьего-то раненного сердца.
(Идеальный сорбент – снег:
он всё стерпит – не то, что сердце).
Ничего нового
кроме того, что весна –
по-прежнему живет лишь в календаре
или где-то еще –
в ином измерении мимолетного бытия
а десять заповедей
всё так же стиснуты черным по белому
в вечной книге перемен.
Увидев сей безрадостный пейзаж
я понял, что проснулся зря
и вернулся в свою уютную берлогу
досматривать белые сны
до весны.
ГИБЕРНАЦИЯ IV
А ты всё спишь?
Трясет за плечо Мишка.
Пора уже чистить звезды...
* гибернация: мишки, ёжики
и многие другие герои
склонны впадать в спячку,
поэтому долго живут
ГИБЕРНАЦИЯ V
…А кому-то из них
не проснуться весной.
Смерть во сне –
это зло или благо?..
ГИБЕРНАЦИЯ VI
когда ты начинаешь тихо ненавидеть
оливье, винегрет, маринованные огурцы
квашеную капусту, помидоры из бочки
и мечтаешь о тарелке летнего салата
с постным маслом и черным хлебом
когда глаза и сердце так устали
от черно-белого кино за твоим окном
что всякий раз ты рад цветному сну
смежая тяжелые веки под утро
когда ты просыпаешься от пения птицы
в тридцатиградусный мороз и понимаешь
что это просто снится
когда ты начинаешь говорить с собой
при этом думая, что споришь с ветром
который ломится в твои окна и двери
когда в средине февраля
с новогодней елки опадают игрушки
разбиваются о паркет и будят
детей по ночам
когда глаза слезятся
не от встречного ветра
но совсем по другой причине –
это симптомы снежной болезни
которая лечится только апрелем
ГИБЕРНАЦИЯ VII
Не умерла под снегом: тихо дышит...
Всякий раз когда я становлюсь на колени
или падаю в снег
я прикладываю ухо к околевшей земле
и слышу шепот травы
и забываюсь вспоминая
как мы шептались летом когда я засыпал
в ее нежных объятиях
как младенец которого
приложили к материнской груди
чтобы он не забыл откуда пришел и куда он идет
И я обретал
долгожданный вселенский покой
который возможен лишь в компании звезд
и молился за тех кто здесь уже был и за тех кто будет после меня
за детей и за внуков за дедов и пра-
которые щедро удобрили эту траву
и которые будут в ней зачинать своих новых детей
А утром
чистым утром
новорожденным утром крещенным росой
я так не хотел возвращаться
в этот город грехов
где нежная кожа земли
депилирована спа-гениями
и стерилизована геникологами
для искушенных глаз и гламурных идей и модных сапог и рафинированных сердец
И я твердил себе:
останусь здесь
на нетронутом лоне целомудренной девственницы!
Буду слушать траву и шептаться с ней
и сам стану травой
или вырасту маком
и буду кормить ярких бабочек и дразнить ненасытных шмелей
до тех пор пока лето поет песню жизни
до тех пор пока осень не пророчит погибель
до тех пор пока вьюга не поет отходную
а потом буду ждать песни новой весны и нового солнца
и рождаться снова возвращаясь к жизни
не после смерти но после длительной комы
*
Из книги «Сезон белых снов»
Музыка: “December” by Rozenshtein & Vagener
