Спаси меня. Когда-нибудь спаси
(с тобой одни знамёна мы полощем) –
от стали, что гуляет по Руси,
терзая мир сумою поножовщин.
За всё, что я содею впопыхах,
без сожаленья, полностью взыщи ты;
не допусти невольного греха,
с той стороны, что требует защиты.
Пускай небес семи или восьми
не удостоюсь именем и тленом,
будь рядом, даже если, черт возьми,
придётся грязно бл*дствовать на дне нам.
Но оглянись. Оглядывайся, слышь?
Смотри, наш мир к погибели стремится.
Сползают лица с выцветших афиш.
Якшается с конём императрица.
Бальзаковского возраста мадам
раздвинула морщинистые ноги,
шепча парнокопытному: «я – дам».
Бальзак родился позже, но итоги,
как урожай, история сама
в мешок своих событий собирая,
не отличит невольника ума
от обнаженной стали самурая.
Спаси его. Ты видишь, что во мрак
его уйти подстёгивает демон:
хоть сам он не погибнет абы как
и харакири сделает себе он.
