Когда вернёшься изо всех своих любовей,
а мир погрязнет в сумасшедшей бойне,
как жить тогда поблизости с тобой мне?
Но я пройдусь в стихах по сантиментам.
Нагое счастье на полу цементном,
ты не желаешь подарить рассвет нам.
Привыкнем к темноте, к журчанью Стикса…
Я все равно с надеждою простился
на рай земной. А без него – нет смысла
существовать. Пора собственноручно
усугубить страдания, пусть лучше
не станет нам: не глянем из-за туч мы,
и умерев, на мир стремящийся к распаду.
Воспевший, но похеривший Элладу,
он вносит шум и гвалт в робинзонаду
мою, твою. Да, мы с тобою одиноки…
ты любишь то, чего не терпят боги,
и горизонт не раздвигая, ноги
когда-нибудь протянешь. Я не смею
вздохнуть спокойно, воздвигая смерти
незримый памятник, и следую за нею.
Но ты вернешься изо всех своих гуляний,
из странствий по весне, и сердце лани
окажется в моей кровавой длани.
И даже если мир, грозя войною
всему и вся, погибнет за спиною,
ты в мой ноябрь войдешь своей весною.
