Который раз мы /сном во сне/ будить пытаемся друг друга,
Не ощущая /быть беде/ - наш мир повторами запутан,
Не признаваясь и себе /ответ узлом завязан туго/ -
Нас нет, застряли мы в нигде, посередине абсолюта.
Надеждой робкой – май в окне, хотя январь идёт по кругу,
Туман камланья всё плотней /уже не важно, чья заслуга/,
И пусть слеза тут солоней, и наш прыжок без парашюта,
Не поменяем мы коней на переправе пресловутой.
И, забирая свой тотем /юлу* - покой наш в мире смуты/,
Переступая грань – на дне, и загоняя смыслы в угол,
С минутой каждой нам ясней – мы победили ложь испуга,
И не обязаны ничем ни господам своим, ни слугам.
*юла. Фишка для определения реальности происходящего.
История cоздания стихотворения:
муэдзин
Не разрывай веревку сна, что нас связала в узел ночи.
Не видно под ногами дна и высь дождями строчит...Строчит.
Давно остыл безвкусный чай, вчера недОпитый прощаньем.
А за окном маячит май в тени январского камланья.
Не видно одиноких звезд. Луна затмила небо желтым.
И лишь лучом фонарных грез струятся сны и стынут. Гордо
С тобою держим вновь ответ, что сны - сплошное наказанье,
И что любви давно ведь нет... Но что же горло жгут признанья
О том, что сладок вкус зари, когда в ее лучах проснемся,
О том, что мая миражи влекут в весну... Давай вернемся
В открытый небесам проем, в отвесность ночи под ногами -
Веревка держит /в снах уснем/ и будет звездность между нами.
Не разрывай веревку сна... Еще есть время. До рассвета.
Еще туман хмельного дна все тянет с призрачным ответом.
Пусть одинокий след дождя еще лежит на стеклах судеб,
Теплом придуманного дня мы все же вместе снова будем.
От же хороши оба! 
