Мягко сказанное становится тверже,
И слова замыкаются реже.
Рифмоплеты стенают все меньше,
убивая мурашек под кожей.
Самовольное держит реальней,
чем года замыкающей скуки,
забивает в сознанье мятежи,
необузданы и первозданны.
И сквозя тихим стоном сквозь руки,
трепеща прочь заежженным эхом,
плещет музыка ухо за ухом,
убивая кричащее небо.
Под закрытым, недрогнущим веком,
застилая волнующим морем,
пробирает засохлую кожу,
белой солью по белому мелу.
