… А вокруг тишина – полуночная гостья и верная спутница.
В сердце снова стихийная грусть, почему-то не дыши… не пишется.
Сердце бьётся толчками: «люб-лю»… Только день обещает: всё сбудется!
И я верю – меняю на строки все мысли заплаканно – лишние.
Только ночь обживает не-вещие сны одинокого города
и стоит у обочин дорог, что ведут лишь к тебе, полусонными
фонарями, чьи хрупко – стеклянные соты янтарно распороты,
и цветочного мёда мазки на листве, на цветах. Над балконами,
над летящими ввысь раскалено – усталыми (летними) крышами,
где в щербатое лунное зеркало пойманы хмурой Гекатой сны,
мы в заметки судьбы на полях и в ближайшие планы Всевышнего
(на счастливое «мы») аметистами – звёздами – верю я – вписаны.
… Кровоточит «люб-лю», разрывает виски. Будто вен продолжение –
эти нити, что Мудрым Портным наши судьбы друг к другу пристрочены,
эти слёзы раскаянья с верой в тебя и твоё всепрощение…
Это чудо, – что счастье дано нам узнать, прикоснуться воочию!
