(Из поэмы «Черная месса»)
Несостоявшийся Устым присядет за столом пустым,
на две некрашеных доски опустит тяжко кулаки…
(И не придут к нему друзья – по двое каторжным нельзя:
не заподозрил бы конвой козацкой вольности какой.)
Уронит голову на руки от безнадеги и нар́уги
и спит, как грезит наяву, Зиновий, не поднявший булаву.
Ему являются во сне им́аго р́егента в пенсне,
и недозревшие цари, хорт́ы и гончие псари,
высокоправильные ц́апы, турецкого отца Остапы,
иконостас кувшинных рыл, из Спас – аршинный рукокрыл,
зверье различной мелкоты на птичьих лапах патроната,
самодовольные коты, в приемной панночка больная
с глазами, полными червей, и дама пик как туз червей
(из двух различных половин) – весь украинский Хэллув́ин.
И спит, не закрывая глаз, не взявший вольную Тарас.
2001
