1.Дебют.
У Саши Пушкина, кроме мамы и папы, был еще дядя, которого мальчик искренне любил и уважал. Однако же, первые строки, которые создал юный еще поэт, были: «Василий Львович – свинья и сволочь». Несмотря на слабую рифму и полное несоответствие смысла истинному отношению поэта к своему родственнику, эти стихи так понравились молодому дарованию, что он никогда не оставлял надежды сочинить нечто конгениальное первому опыту. Но так и не сочинил. Поэтому прожил свою не такую уж короткую жизнь с тоской в сердце. Из этой тоски и родились все его самые пронзительные строки, одухотворившие русскую литературу. «Выпьем, няня, эх!..»
2.Великий комбинатор.
Что такое великий комбинатор? Не то чтобы он затевает некую каверзу; просто делает какие-то непонятные, но смутно угрожающие ходы. Не то чтобы соперник их не видит; просто не воспринимает их всерьез. Не то чтобы этот соперник неспособен проникнуть в глубину замысла: великий комбинатор и сам не понимает толком, что он творит. Не то чтобы все получается само собой; но вдруг оказывается, что после жертвы пешки и слона, которую соперник вынужденно принимает, вскрывается фланг, и король беззащитен.
3.Гитик.
А дело было так. Любимым занятием шимпанзе по кличке Лампас было печатание на пишущей машинке. Он отдавал ей все свободное время (а другого и не было), выстукивал по клавишам целые дни напролет. Лампас научился передвигать каретку и самостоятельно менять листы бумаги. Правда, из-под механического пера не выходило ничего, кроме совершеннейшей белиберды. Так продолжалось без малого десять лет…
Хозяин Лампаса Миша М. был горячим поклонником и исследователем творчества небезызвестного А.Эйнштейна. Так же, как его духовный учитель, Миша считал, что «бог не играет в кости», и решил это доказать. Для чего и воспитал Лампаса. Все знают, что, если обезьяну усадить за пишущую машинку, то рано или поздно она отстучит «Войну и мир». При одном условии: бог не играет в кости.
Вообразите же гордость Лампаса и восторг его хозяина, когда старенький «Ундервуд» выдал буквально следующее: «Наука умеет много гитик»! Разгоряченный успехом исследователь уже совсем было решил, что «все вопросы теперь решены», но потом оказалось, что не все. Во-первых, почему «умеет», а не «имеет»? Как это можно «уметь гитик»? И потом – что такое это «гитик»? Наконец, оказалось, что и главный-то вопрос, о боге, – тоже ведь не решен. То есть, если «гитик» что-то значит, тогда да. Но если нет, тогда ничего не значит и феерический успех Лампаса. Такие вот дела творятся в науке, и вот чего она умеет.
4.Провокация.
Суворин свидетельствует: незадолго до своей кончины завел с ним Федор Михайлович разговор о доносителях и доносительстве. Дескать, стоят с нами рядом два студента и беседуют, а мы невзначай и услышим. Кто из нас первый в участок побежит предупредить, что бомба заложена? Ну, разумеется, ни один на такое дело не согласился – «Вот ведь ужас-то!»
Но то, что для Суворина было обычным интеллигентским трепом, простым умственным парадоксом, для самого Достоевского носило характер весьма практический. Доигрался великий искуситель, отомстили ему герои его страшным соблазном; перед самой смертью и отомстили старику. То, что для Суворина было кокетством, для самого Федора Михайловича обернулось действительным «ужасом», мукой это было для него. И соблазн этот – он принял или отверг? Как понять? Да нет же, что не донес – яснее ясного, тут и говорить не о чем. Но ведь пытался! Сколько раз пытался, и казнил себя, что не может. И разговор этот с Сувориным затеял он от бессилия, по малодушию своему. Если, значит, поймет Суворин, почувствует, что не просто так этот разговор, начнет выпытывать да выспрашивать – ну, значит, так тому и быть. Он же, Александр Сергеевич, так только уверяет, что «не смог бы». За честь посчитает! (Есть у русского человека эта черта – не замечали? Что ждут от тебя услышать, то и говорить; этакое поддакивание, что ли. А коли до дела дойдет, тут уж счет особый.) И пойдет, и расскажет без терзаний – и правильно!
... Да отчего же «без терзаний», кто сказал? На другого человека перекладывать что самому назначено – это каково? Но ведь и мука какая: знаю, что должен, а не могу. Все потому, что решить вопрос не могу – в чем соблазн: пойти в участок или, напротив, не ходить? Чем душа испытуема? И хорошо, что Александр Сергеевич не понял, хорошо. С ним-то, с Сувориным, все ведь как-то само собой вышло, верите? как бы кто за язык потащил. Никакого такого специального решения покрутить барабанчик; слово само сорвалось – и уж, как водится, тотчас на попятный. Студентов этих с разговором зачем-то на улицу вывел – зачем же на улицу? Так вот же он, студент, за стенкой – сосед по квартире фамилией Кибальчич (это из сербов, что ли?)
И хорошо, что он, Федор Михайлович, до Первого Марта на дожил, всего месяц какой-то, а не дожил. Признал бы своего знакомца-то квартирного на суде – а ведь непременно пришел бы на разбирательство – это вам не Митеньку Карамазова, страдальца безвинного (или не безвинного?), на скамье увидеть. Нет, хорошо, что не дожил... (Может, боялся? До суда дожить боялся, а?)
Только что же с соблазном прикажете делать: принял он его или как раз отверг?
2004
5.Визит Крысолова
Это неправда, будто бы он ставил какие-то условия, ничего подобного. Он заявился прямо на магистрат, мы так и не выяснили, почему его пропустили или кто провел его к нам. И прежде, чем наглеца выдворили, успел предложить нам кусочек бесплатного сыра, он знал, кому предлагать. Отцы города – люди практичные, хваткие, своего не упустят.
Потом, когда дело было сделано, он пришел снова, и тут уж ему никто препятствий не чинил, уверяю вас. Как дорогого гостя приняли. Я уж подумал – да и не только я, – что благодетель еще что-нибудь готов сделать доброе для славного города Гаммельна. Куда там! Первым делом он объявил, что раз мы приняли сыр – он так и сказал, про сыр, – значит, если приняли сыр, то мы тоже, дескать, крысы, – а он, стало быть, Крысолов. Сейчас я всего уже не вспомню, но говорил он так, что не поспоришь. Что мы – как это? – что мы теперь ему должны по жизни, и отлично знаем, не маленькие, что платить надо за все. И поэтому мы ему не интересны. Он смеялся над нами!
А потом он назвал цену.
2013
ID:
413714
Рубрика: Проза
дата надходження: 29.03.2013 13:54:11
© дата внесення змiн: 22.04.2016 10:43:32
автор: Ник.С.Пичугин
Вкажіть причину вашої скарги
|
