Заколдовала, опоила ведьма проклятущая. И чего к ней попёрлись? Задаром всё хотелось. А женщины в магазине ведь говорили, что не простая она – старуха Никитична, ох не простая. И самогон у неё дурной, заговорённый. Да кто ж слушал. У женщин то он весь самогон дурной. Кто ж знал, что правда то всё…
…А собрались мы с мужиками по маленькой раздавить. А чего, четверг уже, до обеда недалеко, часа четыре. Завтра пятница, выходной, считай начался. Собраться то мы собрались, а деньжат собрать не смогли. Зарплаты уж давно нет, а хоть какого завалящего клиента чего загнать со стана не нашли. А тут Васька-студент подвязался. Возьму, - говорит, - легко литру, готовьте закусь. Васька он умный. Годов то ему давно уж за сорок. А студент – потому что в молодости в институт ездил поступать да не доехал. Соблазнов много по дороге попалось. Это рассказывал он так, умник. Тоже мне, соблазнов. Говорили, что в соседнем городе пропил он пять дней, пока деньги не кончились. Да не в том дело.
Стали мужики быстро на стол в каптёрке накрывать, а мы с Васькой за самогоном пошли к Никитичне, потому как ближе всех было. Да и самогон она продавала забористый.
- Не даст она, Васька в долг, не даст, - увещевал я дружбана, - мы и так уже ей должны.
- Не ной, - чеканил шаг Васька, - раскрутим старуху, не таких крутили.
- Не-а, не даст, я просил уж три дня назад, не дала, - старался я не отставать от Васьки.
- Не таких крутили, - пыхтел самосадом на ходу Васька.
Так и дошли.
Стоим, в калитку стукаем. Тут и Никитична вышла.
- Чего припёрлись в такую рань, вроде не 1 Мая сегодня. Грюкаете тут на всю улицу.
- Слышь, Никитична, дай литру в долг, - с нахрапу начал Васька, - надо очень, рассчитаемся мы строго, ты ж знаешь.
- А то я не знаю вас, дармоедов, - даже не улыбнулась Никитична, - хоть бы поздоровались сначала. Рассчитаются они. Из расчетов ваших только долгов одних на полсела да морды битые поутру. Не дам я вам никакой литры, стакана не налью, пропойцы.
И собралась уйти. Да тут Васька вскипел, аж я вздрогнул.
- Слышь ты, старая карга, не указывай мне здесь. Я те…! Ты…! Пришли к тебе, а ты…! Да я знаешь…! Короче, не дашь сейчас литру, вообще, что должны не отдадим! Будешь мне здесь…!
Обернулась Никитична. На меня так посмотрела, прищурилась так нехорошо. А я чего… На Ваську потом взгляд перевела.
- Хамло ты Васька, - говорит вдруг тихо, - самое, что ни на есть настоящее хамло. Не вернёте долгов, говорите? Ну да ладно, чёрт с вами. Дам я вам литру вашу.
Пошла она в дом и и через пару минут банку литровую нам несёт.
- Нате, - говорит, - пейте. А за каргу Васька ты прощения ещё будешь просить, стихами выпрашивать.
- Ага, - ещё ухмыльнулся Васька, - частушками. И банку уже двумя руками схватил.
Короче двинули мы быстро оттуда, пока не передумала Никитична. Впереди Васька с банкой, я за ним, ловя на ходу обрывки слов: не даст, не на того напала, не таких мы…
Мужики аж удивились, как быстро мы вернулись. Рюмахи быстренько налили и по первой сразу.
- Ну ты, Васька, молодец! Как же ты её так сумел, ну голова! Академик, а не студент, - одобрительно забубнили все, закусывая яблоками первую. Ну проныра!
Быстренько по второй сообразили. А после третьей и началось всё. Васька то первый и попал. Он третью как опрокинул, занюхал да и улыбнулся широко так, счастливо.
- Ну и крепкая, б…б…б, - вдруг стал он заикаться и выпалил, - букет.
- Чего? – затихли все, - какой букет?
- Букет гармоничный у этого напитка. Мягко выраженные яблочные тона и яркое медовое послевкусие, - с круглыми, по пять копеек глазами сказал Васька.
Все прямо занемели, глядя на него. Потом сразу и меня рубануло.
- Ты чё только что пи…пи…пи, - не мог я выдавить из себя знакомое слово и с трудом домучил, - произнёс.
- Ну вы, придурки, кончайте пи…пи…пи, - настал черёд завгара, - пререкаться между собой. К лицу ли нашему славному обществу ненужные распри.
- Опоила, опоила ведьма, - по женски запричитал механик Михалыч, - вот ведь су…су…су…суматоха всё, друзья мои, всё суета излишняя., ни к чему не приводящая суета…
Кум Михалыча крепче всех оказался. Глядя на нас со страхом и подозрением, он рявкнул: - не верю, и залпом опрокинул остатки самогона из банки. Заикаться он не стал. Аккуратно взял двумя пальцами яблоко со стола, надкусил и также аккуратно положил его обратно. Обвёл всех удивительно ясным взглядом и вздохнул.
- Ведь господа бесцельно тратим мы самое главное богатство рода человеческого – время. И больно от того становится, душе больно. Сколько пользы можно принести близким нам людям, отечеству, пройдя при этом тернистый путь духовного самосовершенствия и очищения.
- Столь дивным взглядом ты манила,
Душевных мук неблагодарно ремесло.
И яблоко познания вкусил я,
Пролив свет благородный на чело, - старательно, как в школе, продекламировал Васька.
- Пролив свет благородный на чело, какие замечательные, живые строки, - сказал кум Михалыча. Ваш дивный слог, Василий, заставляет трепетать самые лучшие струны человеческой души. Браво! Браво!
- Браво! Браво! – друг за другом, как индюки загалдели мы все.
Расходились мы долго в тот день. Ну не в смысле, как обычно, расходились. А прощались долго. В дружбе клялись, в верности, планов настроили – тьма. А вот вы кланяйтесь своей супруге от меня, а вы от меня самые лучшие пожелания передавайте. Ах, как мне приятно было общаться с вами, сколь вы многогранный и интересный собеседник. Как вспомню – дрожь берёт.
Так и не пьём с тех пор. Васька то потом ходил к Никитичне прощения просить, стихи ей, говорят, читал под калиткой. Цветы сорвал все перед клубом и пошёл. Потом у завклуба прощения просил. Никитична его как бы и простила вроде. Простить то простила, да болезнь наша не прошла. Так и ходим. Вежливые такие, улыбаемся всегда. Ах какая сегодня замечательная погода, не правда ли… Ну и всё такое… Мужики остальные попривыкли к нам постепенно. А поначалу смеялись.
- А ну, Васька – говорят, - скажи какую нибудь ху…ху, ругательство в общем. И смотрят потом, как мы заикаемся. И смеются потом.
Правда зарплату нам стали платить вовремя, почти. Никому не платят, а нам пожалуйста. Мы как к председателю сходили один раз, ну с этой, с прекрасной своей погодкой да как начали почтение выражать. Сдался он, короче, быстро.
- Идите вы, - сказал, - на х…х…хаос мне здесь не создавайте. Ну он то другое слово сказал конечно. И зарплату перестал задерживать.
А наши ба…ба…ба…безмерно любимые женщины нарадоваться до сих пор не могут. Не понимали, правда, поначалу многого.
- Давайте, душа моя, предадимся плотским утехам, - жене говорю. А она не понимает, смотрит. На пальцах показывал. Сейчас всё нормально, всё понимают уже. Довольные ходят.
А Никитична лавку свою прикрыла и гнать самогон перестала, хоть и просили её очень женщины деревенские.
- Духовное развитие личности должно идти естественным, эволюционным путём, - сказала она, - без принуждения извне. Ой, да мало ли чего она расскажет… Колдунья роковая…
Вот так и живём с тех пор. Вдыхая запахи этого чудного мира, где каждый новый день многогранно прекрасен и неповторим.
ID:
414720
Рубрика: Проза
дата надходження: 01.04.2013 19:16:32
© дата внесення змiн: 01.04.2013 20:25:39
автор: stroi
Вкажіть причину вашої скарги
|
