|
Надеюсь, в стиле «Пиквика».
Клуб ПРОВИДЕНИЕ
Новелла «Отмщенная»
Все, наверное, потому, джентльмены, что она любила его, хотя ближе к тем временам это уже не имело никакого значения...
Мне не нравятся долгие вступления, необходимые для соблюдения правил клуба. Дабы ничего не нарушать, я ограничусь коротким и сразу перейду к сути.
Это было давно. Так давно, что любые любовные чары, какими бы сильными они ни были, успели развеяться, а участники события - забыться. Прохладным августовским утром, в аккурат перед сентябрем, я получил от Яны Койфман письмо… в форме рассказа. Новеллу. Ее послание прибыло к моим дверям в светло-коричневом конверте, почтальон быстро откланялся, а я, смакуя утренний кофе с молоком, прочел написанное. Яна просила, чтобы наш литературный клуб опубликовал её произведение в ежеквартальном сборнике. Мы, конечно, сражаемся за то, чтобы женщины в наш прогрессивный век тоже публиковались, хотя Яна не настаивала, чтобы после редактуры оставили ее имя. Женщина, к тому же еврейка, она сразу предложила несколько мужских псевдонимов.
Когда-то, на заре нашей жизни, мы были знакомы. Мне она запомнилась красивой девочкой с рыжими кучерявыми волосами, поющей в церковном хоре. Целую вечность мы не виделись - и вот это письмо, похожее на исповедь или открытие тайны. Однако будем относиться к нему как к несколько мрачноватому художественному произведению, каковым оно и представлено. Леди явно читает мистера Диккенса, однако о ее собственном таланте не мне судить.
Так вот, будучи одногодками, к 35-ти годам мы с моей старой знакомой стали успешными людьми. Вдалеке друг от друга каждый из нас отвоевывал своё место под солнцем. Сейчас, когда ничего не омрачает её существования, она решилась написать.
До своего счастливого брака и материнства девушка была влюблена в иностранца. Имя его она предпочла сохранить в тайне, пространно намекая то ли на то, что не хочет ворошить прошлое и не желает, чтобы у него были проблемы, то ли на то, что он не достоин никаких публикаций. Виделась она с ним редко, пару раз в год он приезжал, а все остальные дни проводились в интенсивной переписке и в томительном чувстве ожидания. Мисс Койфман, нынче миссис Прайс, говорит о том, что первая любовь, если она искренняя, всегда самая яркая, всегда на износ. Яна отдавалась ей без остатка, служила возлюбленному как богу, потихоньку сходя с ума от редких вспышек взаимности с его стороны и более частых актов нелюбви, а, проще говоря, измен.
Однажды он приехал в её город в снежном декабре. Год завершался, и то был год упадка. Яна пыталась разрешить ситуацию с жильём, и он вызвался помогать перевозить вещи. Новой квартирной хозяйкой оказалась спятившая старуха и через несколько дней девушке снова пришлось съехать... Далее, с вашего позволения, я буду просто зачитывать.
"...один Бог знает, что мне довелось пережить в те долгие зимние дни перед Рождеством. Оптимизма придавал только его приезд, хотя во время его пребывания в городе виделись мы редко. Я не спрашивала, какие в этот раз у него здесь дела, довольствовалась часами и минутами, которые дарил мне любимый. Радуюсь, что была тогда так наивна, что много позже осознала всю уродливость декабрьской истории и свою незавидную роль в ней.
Когда я спаслась от сумасшедшей квартирной хозяйки и оказалась среди ночи на улице с упакованными коробками и чемоданами, с мокрыми волосами и истерзанной душой, я посылала за ним, но он так и не отозвался. Взяв самый дешевый экипаж с наводящим страх извозчиком, отправилась искать ночлежку. Ангел все это время держал надо мною своё крыло, потому хоть и приняли меня там холодно, после того, как я немного о себе рассказала, смягчились. Всю ночь я писала давней подруге и просила её о приюте до Рождества, чтобы после празднеств найти и снять комнату или хотя бы захламленную мансарду. Утром я отдала письмо посыльному и уже через день была у подруги. Помню, как ехала по вечернему, нарядному, искрящемуся огнями городу, исполненная радости, и верила, что ради него все переживу, а он меня спасёт и защитит. Этого не случилось. Ни разу. Мы мимолетно виделись в ночлежке - с утра перед моим переездом к подруге. Он снова обещал помочь с вещами, но не приехал. Я сама ждала экипаж, ловя в перчатку из потертого бархата снежинки, и таскала свои десять чемоданов из дома в дом. Позже он неоднократно предлагал мне свое запасное жилище, но по каким-то непонятным причинам отказывал перед самым вселением.
Через время все утряслось и одно сладкое лето мы провели вместе. Я запомнила его как счастливое. Он был моим единственным.
В той жуткой зиме остались и наша с ним ссора, когда выяснилась вся правда, и моё желание вернуться в родной город, и его бедствования, и моя самоотверженная помощь. В декабре он приезжал не ко мне. Меня вообще не было в планах. Любовницу он встретил достаточно давно и всю осень писал ей стихи и письма. Приехал жизнь с нею, а мною пренебрег. Когда же к концу своего "отпуска" осознал её посредственность, к тому же напоровшись на предательство, то снова стал писать мне. Попав в финансовую яму, он не получил поддержки с её стороны, а я собрала все свои средства, отдала и пожелала удачи.
Это ни в коем случае ни ода мне, ни бумагомарание с целью как-то самоутвердиться… Я в таких вещах уже давно не нуждаюсь. Важно, что после счастливых времен мы расстались, и история не о том, как я переживала разрыв. Как мы его переживали. Концы света случаются. Мне не в чем себя упрекнуть. Я горжусь днем, когда делала любимому предложение, даря кольцо и себя в придачу. Строила планы, хотела детей. Чего уж больше? Некоторые люди просто боятся, что с ними может произойти что-то хорошее. Они сбегают от ответственности, нависающей над ними тяжким грузом, идут сражаться с мельницами и возвращаются к исходной точке, где все печально, и тогда становится понятным, что ни о том они мечтали, изводя жизнь на пустые разговоры, беспочвенные планы и ненужных людей.
Наши пути разошлись и спустя какое-то время я встретила свою судьбу, а также самостоятельно сделала карьеру, завидную для женщины. Мы с супругом решили не переезжать в другой город. Алан оказался очень заботливым, любящим и понимающим мужем, обеспечившим мне надежный тыл, о котором всегда мечтала, а когда у нас родился первенец, я и вовсе забыла о годах испытаний.
Мелькал день за днем, месяц за месяцем, год за годом… Ноябрь, в котором произошли следующие события, как всегда оказался туманным и слякотным. «Тяжело, хоть плачь», - говаривали люди на рыночной площади, но мне удавалось не унывать. Для того попросту не было причин.
Однажды, оставив малышку с няней, я выбралась за покупками раньше обычного. Кроме того, захотелось пройтись по сувенирным лавкам, заглянуть в любимые модные магазины, которые всегда прихорашивались за месяц до Рождества. Я заранее готовила подарки для дочери, Алана и его родных, а также для своих родителей, которые обещали на праздники нас проведать.
Когда закончила со всеми делами, день клонился к вечеру, и унылый вид из окна экипажа напомнил мне о чем-то далеком. Повинуясь минутному настроению, я написала извозчику, куда доставить покупки, и отдала ему записку, в которой говорилось, что мне придется немного задержаться у подруги. Попросила остановиться где-нибудь на обочине и, бросив последний взгляд на свое комфортное укрытие, вышла вон практически в ночь. Послышались резкий звук удара хлыстом, лошадиное ржание и цокот копыт. Извозчик пробормотал что-то неразборчивое, а затем исчез.
Обычно за мною не замечалось такого странного и безрассудного поведения. Я оказалась на какой-то кривой улочке, ведущей, судя по шуму, к увеселительным заведениям. Мне было известно, что даже состоятельные господа напивались там как свиньи, и тогда было не различить, кто перед тобой: бездомный, вырядившийся лордом, или лорд, опустившийся до уровня животного. Что я здесь делала? Вопрос был уместным, мое присутствие в этом районе – нет. Наклевывалось что-то в памяти, что могло дать объяснение, но оно не успело прийти и открыться, потому что в мои воспоминания вдруг ворвался черный кэб и разбил в дребезги складывающуюся картинку. Кэб остановился и из него вышла блондинистая дама, низкорослая, дорого одетая. Ей не понравилось, что я стою посреди дороги. Судя по ее поведению, она всячески желала остаться незамеченной. Недовольно передернув щуплыми плечами, опасливо оглянувшись по сторонам и втянув большим носом смрадный воздух улицы, блондинка с шумным выдохом поправила горжетку, подобрала длинные юбки и направилась в сторону огней, сулящих развлечения.
ОНА НЕ УЗНАЛА МЕНЯ.
Мне сложно было сдвинуться с места. Как будто прошлое воскресло. Грубоватая и избалованная баснословными деньжищами бывшая любовница моего давнего суженого поскальзывалась на каблучках, идя по узенькой дорожке мимо сточных канав. Он разочаровался в этой женщине всего за неделю, а писал ей месяцами. Мне же сложившаяся ситуация нанесла такой тяжкий сокрушающий удар, что из-под обломков я выбиралась годы.
Не раздумывая, я пошла за ней. Не знала, скажу ли ей что-то, дам ли пощечину, просто взгляну в ее глаза или пройду мимо. Уже совсем стемнело. Память рисовала более поздние картины, когда она, к тому времени оставленная, нашла наше с ним совместное романтическое фото и была задета за живое. Это событие тогда принесло мне невероятную радость, сменив монструозное чувство черной ревности, и хоть сейчас он меня абсолютно не волновал, а в глубине души я желала ему счастья и более пристального внимания к хроническому бронхиту и неврозам, мне снова захотелось испытать удовольствие от ее унижения. Что я могла для этого сделать – я не знала.
По-видимому, Анна, тощая носатая ведьма, направлялась к отелю, где собирались любители азартных игр. Это до сих пор лишь мое предположение. Она хотела появиться инкогнито, потому что через минуту опустила на бледное лицо сеточку. Женщина нервно оборачивалась, словно боялась слежки. Для того, чтобы добраться до площади, а затем и до отеля, нужно было пересечь несколько темных улиц и переулков. Эту местность я практически не знала, да и она тоже. Еще пару раз Анна оглянулась, но меня не увидела. Я предусмотрительно пряталась за домами. Она перебежала узкую дорогу, чуть не поскользнувшись и не уронив сумочку, затем пошла параллельно мне, осторожно лавируя между выемками, лужами и кучами мусора. Насквозь промокшие, пропитавшиеся миазмами накренившиеся домишки, окружавшие нас, явно готовились под снос. Здесь скорее всего планировал «вырасти» еще один отель или джентльменский клуб для богатых бездельников.
Мы преодолели две трети пути, когда блеклая луна зашла за тучи и кругом осталась только чернота. Я держалась чуть сзади, и тут невидимая ветка полоснула меня по лицу, а потом раздался треск и что-то ухнуло, тяжело опустившись наземь. Два легких шлепка и все затихло. Потерев глаза, убедившись, что ничего себе не повредила, я не увидела Анны. Не услышала ее шагов. Улица была пуста и молчалива. Никого кроме меня и темени. Не могла же она улизнуть так быстро? Она не настолько умна, чтобы заметить осторожного наблюдателя. Я маленькими шажками пошла по выбранному нами пути, пока не услышала звук, напоминающий одновременно писк и шипение. Вовремя остановившись, а не ринувшись к источнику звука, я спасла себе жизнь. Через полшага начинался неприятный обрыв. Вот так неожиданно на обочине улицы разевала пасть вонючая мусорная канава, закиданная отходами и залитая дождевой водой вперемешку с грязью. В ней лежала Анна.
Рассмотреть, насколько опасным было ее падение, я не могла. Все, что видела: поблескивающая ручка сумочки и белое, как молоко, лицо пострадавшей. Она снова тихонько застонала и мое сердце учащенно забилось. Минуту я просто стояла над ямой как загипнотизированная, не понимая, что делать. Начинало дождить, и, придя в себя, я поморщилась. Рядом с канавой валялись какие-то трухлявые балки, битые склянки и куча грязного тряпья. Рассадник заразы. Я снова вперила взгляд на Анну. Луна показалась из-за облака, но только на мгновение - небо было затянуто чернильной пеленой до самого края. Уж не знаю, видела ли она мой силуэт перед собой. Думаю, вряд ли, а если да - наплевать. Наплевав также на отвращение, рискуя напороться на ржавый гвоздь, я стала шарить руками в темноте, ища что-то массивное. Мои недолгие поиски увенчались успехом до того, как мелкий противный дождик превратился в холодный ноябрьский ливень. Я нашла древнюю резную дверью. Напрягшись, вытащила ее из мусора и, сопя, поволокла к противоположной стороне ямы. Заляпав юбки и обронив в кромешной тьме перчатку, я не отступила. Когда лежавшая в заполняющейся водой яме Анна стала понимать, что происходит, из ее горла начали доноситься частые хрипы и всхлипывания. На большее она не была способна. Вдохнув вонь канавы, я сделала последний рывок и закрыла дверью ту ее половину, где лежала тяжело дышащая женщина. Надвинув массивную дверь на отверстие, я стала закидывать ее лохмотьями, палками и камнями, а в другую половину ямы, которая оказалась незакрытой, сгребла всю вязкую жижу и прошлогоднюю траву с заброшенного палисадника. Сквозь битые окна домишек никто не смотрел. Строения, доживая свое, пустовали, оставаясь единственными свидетелями моего предприятия. Когда я закончила, пошел снег.
Отправившись в противоположную от отеля сторону, я наткнулась на церковь. Замаранная грязевой кашей и насквозь промокшая, преклонила голову перед храмом, а когда подняла ее, увидела кэб. Рискуя, я все же подошла к человеку с неясными чертами лица и предложила хорошую оплату за проезд и сверх того от моего супруга, когда мы будем на месте. При свете одного горящего фонаря мой спаситель не заметил, какая я грязнуля. Мы мчались более часа, а затем шокированный Алан, щедро расплатившийся с извозчиком, слушал мою историю о том, как я ехала от Оливии и вышла из кэба полюбоваться видом, в глаз мне попала сухая ветка и я, потеряв равновесие, плюхнулась в лужу.
Объяснившись с мужем, я спокойно приняла ванну, поцеловала спящую дочь и легла в постель. В последующие недели мне пришлось следить за газетными заголовками, в особенности за рубриками, посвященными чрезвычайным происшествиям. Я с большим интересом читала некрологи, не упуская также ни одну бабью сплетню на рыночной площади.
Анну нашли весной. Несчастный случай. Случай, после которого в моей жизни лишь одни счастливые моменты.
Если бы кто-то спросил меня, сожалею ли я о содеянном, я бы немедленно ответила: «Нет». Во мне нет ни грамма от чувства вины, меня не мучают кошмары и угрызения совести. Более того, когда я, ненадолго отвлекшись от семейной идиллии, изредка вспоминаю эту историю и никем не найденную парчовую перчатку, мне становится легко и радостно. Словно само провидение привело меня в те места.
Я чувствую себя отмщенной».
Джентльмены, что ж, прерывая ваше молчание, замечу, что до полуночи мы должны успеть проголосовать за или против публикации этой новеллы, выкурить по сигаре, выпить шампанского, одеться и разъехаться по домам. Рождество на дворе.
ID:
805080
Рубрика: Проза
дата надходження: 31.08.2018 15:42:15
© дата внесення змiн: 05.09.2018 10:17:06
автор: Олена Мальва
Вкажіть причину вашої скарги
|
