-…Ничё, будешь, как огурец. Медсестра ставит мне капельницу и уходит. Мне всё равно. Я и так уже, как огурец. Причём явно далеко не первой свежести. Капли падают по одной, даже слышно, как они толкаются в вену и с каждой каплей должно бы было быть легче. Кап-кап, кап-кап. Но почему-то всё как-то не очень. И каждое как-кап маленькими ударами забивает меня ещё глубже в мир апатии и безразличия. Заходит врач. Наталья Алексеевна полна оптимизма, уверенности и должна бы всё это передавать и пациенту, но у меня на приёме оптимизма сегодня никого нет. Все на больничном.
- Ну как? Как у нас дела? - она настолько светится заботой и сочувствием, что если бы у меня были силы ей верить, я выздоровел бы немедленно. Но сил нет. И свет её проходит мимо меня, не принося тепла и пользы.
- Да так… - немногословно описываю я своё состояние. Мне кажется, что я не выговариваю слова, а леплю их из гипса медленно ворочая во рту языком и зубами. Они выпадают отдельными буквами, скатываются по подушке на кровать, падают на пол и застывают там бесформенной гипсовой кучкой.
- Ну ничего, поднимем! – она меряет мне давление, температуру и после этого смотрит на меня тем добрым, заинтересованным взглядом, которым умеют смотреть только врачи и который на их языке называется: все мы смертны…
После капельницы встать я уже сам не могу…
- Огурчиком будешь бегать! Кулачком работаем. Держим. Отпускаем.
Медсестра уже другая, но тема огурцов и огурчиков должна видимо придавать силы всем больным. Нужно будет почитать об этом, если получится выздороветь.
…В больницу меня затянула жена, две недели терпевшая мои рассказы о внутренней силе организма, способной вылечить любые болезни не только без участия врачей, но и даже вопреки их усилиям. Эта мысль о внутренних силах организма настолько меня захватила, что я стал постепенно затухать. Всё чаще провалился в эйфорию ночных температурных скачков, ломоты, болей, озноба, но всё ещё верил. Ты же справишься? – я внутренне спрашивал свой организм, - я верю в тебя. Но организм молчал. То ли из природной скромности, то ли не хотел меня расстраивать. Так я и попал в больницу…
- Работаем кулачком, зажимаем..
Игла очередной раз входит в вену, но тема огурцов сегодня не поднимается. Видно я уже даже на огурец не тяну.
- Раньше ставили капельницы? – поправляет иголку медсестра.
- Нет…
Её лицо становится заинтересованным, как будто она увидела старого девственника в женской бане.
- Ну ничего, всё в первый раз. Правда? Удобно лежать? – и не дождавшись ответа уходит.
Лежать удобно, но только лишь по той причине, что иначе лечь нельзя. Советских времён панцирная кровать с растянутой до пола сеткой просто не даёт возможности лечь иначе, чем удобно. Старый корпус больницы, не видевший ремонта со времён перестройки, деревянные окна, заклеенные вдоль и поперёк от сквозняков, но тем не менее от сквозняков не закрытые, послойный срез краски на полу, двери со щелями в которые можно пройти, сиротливая батарея под окном, которая то ли греет, то ли греть нужно её, прикладывая озябшие руки к двадцать второму слою краски… Наши, воспетые СМИ реформаторы медицины, наверное и не догадываются, что старые провинциальные больницы тоже относятся к этой самой медицине….
- Работаем кулачком, зажимаем.
Иногда медсестра не успевает поменять капельницу и я смотрю на уровень лекарства, который застывает напротив глаз и чуть подрагивает, раздумывая – стоит ли лечить меня дальше или проветрить вены воздухом. Но всё заканчивается благополучно и очередная порция чего там отправляется разжижать мне кровь.
- Ну как, лучше? - Наталья Алексеевна опять измеряет меня и я ловлю себя на мысли, что это хорошо. Хорошо, что она приходит без рулетки. Это даёт определённую надежду…
- Да, лучше… - я не хочу ей врать, но объяснять долго всё ещё тяжело. Лучше, пока действуют лекарства. Кажется, что ты уже выздоровел, начинаешь смотреть на это мир, но тут бац… Забыли сделать укол. И тебя опять бьёт и ломает, подло и неожиданно, из-за угла. Как в детстве, когда возвращаешься домой, проводив любимую девочку и думая только о ней, а тебя опять поджидают пацаны, каждый раз в новом месте…
- Работаем кулачком, зажимаем.
Я уже разбираюсь в капельницах, дозах и миллилитрах, не зажмуриваюсь при взятии крови на анализы, дышу профессионально, медленно, глубоко и только по команде, по глазам врача пытаясь определить наличие хрипов. Понимаю красоту и лаконичность рентгеновских снимков. Жена говорит, что мне так скоро понравится болеть. В этом что-то есть. Буду бродить по коридору вместе с бабушками, которые лежат здесь долго, рассказывая врачам о каких-то удивительных симптомах и явно не спешащих домой. Наши милые бабушки, оставшиеся одни и предпочитающие своим пустым тёплым квартирам холодные палаты старых провинциальных больниц…
- Работаем кулачком, зажимаем.
Я пытаюсь бороться с болезнью, тяну за уши силу воли, скрипя зубами поднимаюсь и пытаюсь ходить. Но новый подзатыльник от осложнений и я махаю на всё рукой. Кажется – вот собрался, с криком, поднял штангу, держишь. А тут мимо идёт старуха Шапокляк и вешает тебе гантельку. Список заветов, что я перестану делать и что начну, когда выздоровею, постоянно пополняется и некоторые пункты в нём даже стали повторяться и противоречить друг другу. Не знаю, к стыду своему, ни одной молитвы. Обращаюсь к Богу своими словами, но нужно, видимо, только по утверждённой форме…
- Работаем кулачком, зажимаем.
Анализы вроде получше, но не все. Начинаешь разбираться в мифических цифрах показателей и становишься консультантом для вновь прибывших.
Плюнул на всё и пошёл в кафешку через дорогу. Был бы известным дегустатором и гурманом – отдал бы гран-при за эти две котлеты в тесте. Очень похожи на те, что ел в детстве. Я помню их вкус, хоть столько лет уже прошло. Странно, что начинаешь постепенно забывать какие-то глобальные, важные события в жизни, а какие-то второстепенные воспоминания, как искорки горят всё время. Котлета в тесте, потерянное колесо от машинки, разбитая ёлочная игрушка, украденная зачем-то лампочка, дождь за остановкой. Почему именно этот дождь и эта остановка среди сотен прошедших дождей и забытых остановок…
Жалко себя иногда. Но я не брошен всеми, как думалось вначале, что я никому не нужен. Мне звонят, заходят, дают советы, желают выздоровления. Вот кто-то бы зашёл, сказал – ну ты давай болей, такой прикольный, когда болеешь…
Я уже не работаю кулачком, меняем терапию.
Время идёт, уколы запиваю таблетками, таблетки закалываю уколами. И всё это сверху капельками –кап-кап, кап-кап, двадцать, двадцать одна, двадцать две…
Я вроде выберусь в этот раз, не сразу, но выберусь. Нужно будет ещё восстанавливаться, проверяться, беречься и жить в режиме. Но так хочется высунуться в открытую форточку и надышаться до одури улицей, воздухом, гулом машин и пением птиц. Даже под угрозой новых осложнений…
ID:
660436
Рубрика: Проза
дата надходження: 18.04.2016 14:27:56
© дата внесення змiн: 18.04.2016 14:27:56
автор: stroi
Вкажіть причину вашої скарги
|
