Запах буквы"Ф"
Был запах буквы “ Ф ”. Лохмотья серых будней
прикрыть пытались срам похмельных четвергов
лежала голова селёдочная в студне
и упражнялась ночь в сложении стихов
и выкатив зрачок как висельник небесный
бросая на лицо гримасы жёлтый смех
качалась за окном покинутой невестой
бесстыжая луна отведавшая грех.
И жёлтые дома на жёлтом смехопаде
в желтеющей листве стирая каблуки
ловили жёлтый смех причастные к обряду
похмельного глотка стоградусной строки
и обжигая ею жаждущее чрево
глотая вновь и вновь кипящую смолу
я будто бы сквозь жизнь шагнуть стараюсь левой
шагаю но опять опять иду к столу
где запах буквы “ ф ” похожей на распятье
зависнув над столом качается во мгле
где белые листы как вечное проклятье
преследуют меня по всей по всей земле.
И только жёлтый смех подброшенной монеты
в лохмотьях серых дней в дыхании ночном
пробьётся вдруг цветком угасшей сигареты
обугленной как тополь за окном.
КЛАДБИЩЕ СТИХОВ
Я был на кладбище стихов
где нет крестов и нет надгробий
где указатель был убогий
повёрнут в сторону ветров
где только холмики земли
мне указали погребённых
стихов рифмованных свободных
которых мы не сберегли
Я был на кладбище стихов.
такому в мире нет подобных
но разве их слагали чтобы
похоронить в конце концов.
Был вечер сумеречно тих
и я стоял склонив колени
и на моих глазах две тени
несли убитый кем-то стих.
И дрогнул разум ярким светом
и понял я как ни таи
есть где-то кладбище поэтов
да вот не знаем мы об этом
пока в душе живут стихи.
БЕЛЕЕТ ПАРУС ОДИНОКИЙ
Белеет парус одинокий как зубы негра среди ночи
где свет белел в конце тоннеля – там негр лежал с бутылкой
виски
собака с кошкой были рядом и ели вместе с грязной миски
и нищий допивал остатки хоть и болел болезнью почек.
Всё как всегда. Всё так как было –
холодный день взломал термометр
сломали девочке причёску нерасторопные ветра
и как всегда – трамвай 09 – на остановке кто-то помер
и как всегда лежало тело в обнимку с ночью до утра.
И как всегда с утра икота трамваи потные подмышки
над “чёрной слякотью дороги” летал усталый херувим
и проходили мимо люди плюя на ангела с отдышкой
а тот летал и слал надежду тем кто юродствовал пред ним
а может нет.
Сомненье впрочем ко мне пришло к концу недели
когда прошёл чесночным вздохом один нелепый дикий слух
что собирались херувимы и улететь от нас хотели
и дескать все и улетели по направлению на юг.
И ничего не изменилось. И никого не изменило.
Всё как всегда – был день был вечер и ночь была и снова
день
и как и прежде на востоке вставало как муде светило
и рос налившись долголетьем
здоровье нации – жень-шень.
ЗМЕИНЫЙ ГОД
Январь. Дожди. Не выходя из дома
свисала плешь набухшего балкона.
На влажных сваях зимнего дождя
пыхтя переворачивалась слякоть –
в ней к январю особая вражда –
убить его чтоб сразу же оплакать.
Январь. Дожди устроили вояж
Стекая и ломаясь. Подоконник
ржавел пятном застиранных пелёнок
лежавших в стопке белого белья
но плакал за стеной чужой ребёнок
рояль играл на “бис” собачий вальс
в литавры окон стукнув тростью тонкой
слепая ночь упала на асфальт.
Был год змеи. Сменив Драконий норов
Змея вползала в жизнь как будто ссора
Вползает в нас дыханье затая.
Сквозь поцелуй просунув своё жало
Она слова как бритва обрезала
И поцелуем спелым опадала
змеиная под ноги чешуя.
Запутав мысли как клубки вязанья
бродила ночь с закрытыми глазами
с цепными псами звёзд на поводке…
Был год Змеи. Драконий след слизали
дожди что были с ним накоротке.
Как говорит мой сын: “Не надо долго…”
А я заврался. НОЧЬ БЫЛА КАК ТАТЬ
Слезились фонари – ни дать ни взять
От попаданья острого осколка:
(нажата кнопка. Сокрушая тьму
метнулся свет к открытому окну
и выпал из него плашмя и вдрызг
рассыпав миллионы острых брызг).
Слезились фонари. Желтел туманясь
В песочнице забытый сыном заяц.
А сын мой спал и вздрагивал во сне.
Я у окна и тени на стене
Моим учились жестам.
Год змеи…
Забыв о всепрощенье и любви
Мальчишки разряжали автоматы
и оставляли алые заплаты
На чьих-то спинах…
…Что это со мной?
Я у окна. Бредёт по мостовой
Солдат-мальчишка с костылём в руке.
Мой сын уснул. И сердце в закутке
его стучится в такте костылей –
не убей… не убей… не убей…
Январь. Дожди. Я выхожу из дома.
Всё та же плешь набухшего балкона
Блестит при свете пьяных фонарей.
Был год Змеи. Да только Водолей
всё лил и лил и путал всё вокруг
и поднимали сотни чёрных рук
деревья как в молитве перед Богом
желая вырвать корни и уйти
в пустынь где благодатна явь и тишь
развеяна песком по всем дорогам.
Я вышел в дождь закутавшись в пальто
И простоял забыв про сигареты
И слушал как скрипела ось планеты…
Потом – квартира. Ручка. Стул и стол
И только жизнь вливалась сонно в Лету.
ФЭНТЕЗИ
Кто-то мир обещал а принес лишь войну
здесь в бескрайних степях ходит павою смерть
кто мне скажет зачем за какую вину
приходили они чтобы здесь умереть?
Здесь куда не пойди набредешь на костяк
здесь трава так буйна так зовет «отдохни»
кто прилег тот не встал как-то сразу обмяк
за какие грехи умирали они?
Здесь на всех есть один покосившийся крест
что на хилых плечах неба сдерживал свод
кто они и зачем из каких были мест
и кто был этот Кто погубивший их род?
Обрекая слова на приглушенный стон
умирая во сне не цепляясь за жизнь
они даже не вспомнили брошенных жен
и всех тех кто поныне о них дорожит
кто они и зачем за какую вину
среди этих степей обрели свой покой
кто-то мир обещал а принес лишь войну
и пронзил их тела восходящей травой?
Здорово ! С уважением к Вашему творчесту Николай
