Ты мог сказать мне очень много...
Теперь не скажешь ничего.
К чему теперь кричать о Боге,
когда прокисшее вино
нелепых слёз - не для причастья...
Заплесневевший пряник чёрств.
И странно говорить о счастье,
о свете, о Любви - всерьёз...
В твоих глазах сияло Солнце,
теперь там злость и правота...
И ты, умея быть пророком,
считал за честь сыграть шута...
Теперь ты точно не играешь!
Ты до наивного жесток!
Остервенело убиваешь...
Но знаешь ли, кого, пророк?
Ты видишь грязь, ты видишь скверну,
И в этом прав... Но чёрт возьми!
Я научилась видеть небо...
Так, если смеешь, отними!
Хотя... Ты смеешь, ты сильнее...
Я эту власть сама дала.
Тебе, наверное, виднее,
зачем - для зла ли, для добра...
Но ты отныне - не Учитель!
Ведь - где умение прощать?
Как может мудрый ненавидеть?!
Как может сильный убивать?
Не нужно!.. Я всё понимаю...
Я слишком многого хочу.
Я отпускаю... Я прощаюсь...
Я оставляю... ухожу...
Я - перед Тем, кто знает Имя
мой Любви и красоты,
я - перед строгими святыми
по эту сторону черты.
Мои грехи сгорят, как свечи,
мой лёд расплавится в огне...
И только Тот, кто безупречен,
отыщет оправданье мне...
ноябрь 1996
