1.
В глубине полушария
раскачивается
зародыш маяка.
Так поют только лошади.
Поверхностное натяжение
опасно.
Ртутный человечек
сейчас лопнет
и оросит
ржавого самурая.
Ибо, пока мы созерцаем
святые джунгли,
бутылочное стекло светлеет
и резиновые куры
наливаются злостью.
2. На концерте поэзии
На два часа
перестану быть
прямоугольной звездой,
спрячусь, как яичница,
внутрь раскалённой сковородки.
Солнце дёргается -
обляпанный чернилами
колокольчик -
но не издаёт
ни звука.
Руки обрастают
равнобедренными глазами
и близорукими треугольниками.
Кыш, двуглазые!
Будем спорить
с розовыми капюшонами,
спускающимися,
как вертолёты,
с решетчатых потолков.
Волнение - это подарок,
серебряный ключ,
позволяющий
открыть заново пошлость,
как давно забытую родину.
3.
Первое слово
было горьким, как водка,
второе - влажным, как мох,
а третье,
как узловатая дорога,
огибало мусоросжигатель.
День бесправен.
Любовники падают,
как пластмассовые стаканчики,
в придорожную траву.
Восторженная бессонница
режет ступни
об осколки хоралов.
Кофейные скульптуры
глазеют на младенцев.
Смоктуновский
идёт в зрительный зал
с мешком головастиков.
Изысканный визг пилы.
Занавес.
4.
нотные племена разбежались
клавиши выпали
я то возвращаюсь в сон
то высаживаюсь
на острове Кривой Сраки
друг мой дай прикурить
от фонаря
покрытого ядом и плесенью
ночь-обезьяна танцует
и голод
рвёт кирзовое горло
необратимый
марш логопедов
от Цума к Южному вокзалу
5.
Внутри яблока
твоё белое тело
тебе оно надоело
Я сожгу его
если ты скажешь "нет"
Ты выходишь из вагона
твёрдой походкой
как государственный служащий
Не хочешь меня обнять
прежде чем отдам тебя официанту?
6.
йохо больше нет
ни скальпеля ни больницы
маменькины сыны
не оставляют следов
фантазия грызёт печенье
фантазия спит с кем хочет
она не задумывается
о кипячёных солдатах
и улыбки телеведущих
ей до сих пор по плечу
7.
пока не убежала линия горизонта
пока-пока
звенят чёрные груди
милосердие неведомо
умозрительным котам
каждый второй
отправляется на вешалку
(полуавтоматический
дадаист
со вставной обоймой)
8.
один-один
этот звонок
не может обнять рукой
сонного магеллана
в двух километрах
от прежнего сада
книжная полка
дальше сгущаются рыбы
полая хлебная ласточка
сегодня течёт в стакан
ждёшь когда же сверчок
оценит первую прелесть:
стволоверчение
аналитической свежести
9.
любое решение не окончательно
щенячий канон
на ласковом поле движенья
молоко скисло и
сквозняк ходит на трёх ногах
рассыпает отраву
некогда думать о беглых ПТУшниках
и папиросных танцах на мокрой постели
круглая бабочка пьёт первой
свеча видна сквозь дрожащего мулата
радиоточка скользит по
обнажённой слюне
10.
я не привык уступать
сенильному морю
скользить по материи в рубчиках
раздевать облысевшее
ночное существо
даже фехтовальные танцы
уместней
на кафедре матанализа
чем проповедь хризантемы
на подземном сайте онлайн
11.
творожная мечта оболтуса
туман в колечках жажды
северная мечеть упёршаяся
в пах кровеносному небу
позывные с которыми не шутят:
саблезубые скрипачи пожиратели пряников
приглушённое соответствие красного и злобного
небо выпитое наугад танец рыбьих дервишей
запрещённый проезд в бумажном вагоне
12.
становишься в очередь
длинную как
ледяная лунка
отвечаешь
и
скручиваешь
последний венок дымохода
простокваша уже в комнате
ищет
необычной любви
кто-то дышит колечком в ухо
проваливается
13.
тишина постареет
и отсудит у меня
некоторые функции
из молочной ладони
выскользнет гренадёр
с перьями на запястье
снулый якобинец заводит
часовой механизм стыда
на лодочке умещаются
трое
14.
переверни эту жадную глотку
найдёшь в себе трещину
и успокоишься
предположим свобода
настолько свободна
что её угнетает
даже половина имени
тут сортировка бессильна
поэтому и улетают прочь
разгорячённые хлопчики
остальным достанется
прочная струна
люминисцентного всхлипа
15.
копия асфальта
и боль чемоданных суставов
колечко пара
в судороге пенсионных завтраков
чуткий форум
закопанный по поясницу
только снаружи махровый
изнутри скобяной
16.
необходимо одолеть
странный день
с расстёгнутыми пуговками
и
распечатать на принтере
кудрявый ералаш
только сполз
тут же меряешь
сиденья и карбюраторы
а в перерывах дуешь
на скользкую иглу
17.
сегодня без меня
чтобы я не уступил
бородатому ливню
срывающему платки с богомолок
видел в забытом доме
гнутый ритм
так аквалангист оставляет
мокрые следы
на разорванном конверте
18.
эй звёзды
эй ракушки
соболя на босу ногу
;
смерч с зубами
подвижный как крыша вагона
плюс-минус
одиннадцать пособников
недвижимых поэм
самый дешёвый скрипичный ключ
мягкость волшебника
накладным платежом
на голове
пыхтизвука
19.
середина
волосатого круга
приколы с осликами
всё некстати
звезда сигает направо
как чернильница
и вполне осознанно
поворачивается морковкой
к центру
крепыш
не знает как управиться
с двумя
супружескими тенями
а вот бестии
зачерпнутые из шлюпки
но не о них речь
падая калачиком на спину
и перебирая
отставшие доллары
абстрактней этой вакансии
лишь кумовство
пожарного шланга
20.
чинное олово
прижимает тебя к глухому забору
где начинается всерьёз
резкое пахучее утро
ничто не изменится даже
если
рухнет в лето
намеченный дом
птенец взлетает
и попадает
в лопасти щемящей вольницы
21.
распорядитель и зачастую размешиватель
некоторых преподавательских иллюзий
названный брат сальмонеллы
уже не в цене у промежуточных
оркестров с пандусами и островами
не отличить вступление флейт
от сдержанных рыданий и сдвинутых кранов
снимающих напряжение
к концу первого семестра
22. [вторжение смысла>
слишком силён
слишком достоин
удивления как
вращающийся момент руки
здесь пыльному помеха
и над пылью
сияющая область дня
награда для бессчастных
потом кружком сукровица
и ветвь
прерванных желаний
и боязно и хочется
назвать
ожидание мельчайших
смещений
рассыпанных полудней
природа которых неуловима
и дальше
рыбья чешуя
вымученная липнущая
к пальцам
и вот потеря больше чем
частичный сон
на утренней
губе
тяжёлый ломоть
и если отступлю то получу
простое чтение
на пальцах освещённых
23. [нуар>
тихая вода и мягкие
движения калейдоскопа
ничто не изменилось но полосу
гостиничного света
разрезала тень
как мило устроено
бешенство
двери прозрачны
только для исходящих
24.
анархическая лошадка
скачет по круглой и низкой ноте
лёгкая улыбка сжимает
мандариновое колено
и снова папоротники
никто не вынуждал
рвать их в саду равновесия
сквозь сияющий полог ненависти
брезжит
зубная паста с медной прожилкой
и калиткой для высохшей кожи
некогда безымянная теперь же
изъятая целыми числами
из длинной петли волос
25.
скалозуб сегодня сыграет
новую пьесу под названием "10 дней"
слабость - залог насилия. как же быть
заурядному мерцанию, разъедающему
мякоть ответа?
улепётывай, не удерживай звук
что значит "вот оно"? это гобой
или стебель чёрной африки
чёрной
как безотказная гуща?
26.
купиться на новое платье
каждая фраза -
капелька пота в стеклянном рубище
пропуск склеился с чернозёмом
и ветка
перечеркнула побег третьей скрипки
лучше не думать: американка не хочет
фраз только деньги
и белоснежную память
заблудшего мела
27.
всего-навсего день рассечённый
еле мерцающим знанием:
нет ничего ни в длинной струне собора
ни в лохматой молитве седых муравьёв
зуд в уретре - новая разновидность
майской оперы с пышными кораблями
плоть нашёптывает своё: фотоснимок
желает заняться любовью с каменной солью
и на разрыве этого ветхого смысла -
мёртвая уже целый час занавеска
28.
парящие многоугольники снег
в каждом кадре под влажною глыбой
дальше дальше шепчет зарезанный режиссёр
забудьте все тексты забудьте
отпетые болью свинцовые алкоголи
с татуировками на плечах
голос локона безобразное отклонение
пляшущее в луковом супе
раскольцованной темноты
посиди со мной в эту старую
минуту когда брачное платье
обрезает звезда
памятный рисунок
конус дерева с затворённым соском
вот он огонь растворяющий ведьму снега
приводящий к бесконечной
репликации тишины
29.
зазубренные головы света
летописный ключ
замещающий дневные молитвы
рифм нет потому что так лучше
утоляется жажда
холодный поток именно здесь скрывалась
невесомость как жёсткая планка
временная почта високосный удар
в оползающий берег
сделаны правильные шаги
остались
ненужные и несвоевременные:
яблочная рапсодия
телефонный звонок - ты где? -
изнутри неотвязного джаза
ещё один самый последний
лист искажающий дерево до сердцевины
необходимая музыка
для отступления в подкожную мякоть
30.
неавантюрная слежка
ведущая к появлению новых цифр
нескольких слов переменных пчёл
покоя и злости
ночь не дышит
соединяя два железных плавника:
ссадину возвращения
и бешеную ягоду суммы
31.
партийный съезд тавтологии
благодушие переизбирают председателем
на второй срок
наше знакомство продолжается
как любовь
сигурда и кримхильды
но в обратной перспективе
где пузырёк уменьшается
до объёмов кубинского сахара
32.
никакой музыки
никаких обязательств
желтомазая лилия из картона
министерство в стадии кипения
как
злополучная цивилизация
горохового супа
что-то для вечности?
бесконтрольная сумма?
33.
такая услужливость
не идёт на пользу
чёрная лошадь
ест приготовленный для пепельницы корм
в бумажном пакете
страна атлантика
с ограниченными амбициями
небольшая авария переходит
в иллюстрированную атаку
34.
бесполезная
затылочная рана кость мавра
трансформированная переизданием
чистота опыта
пропорциональна отклонению сигнала
затемнению позывных
меловая лавочка царапины смеха
и детское электричество
фехтовальщик
расстраивает весы
оловянной почты весталок
итак звезда почтаря
поместная линза сияния
под нефтяным курсивом
35.
словарь
с трудной вставкой
рассеяния или оргазма
неучтиво меняется шрифт
и в истерике
буквы отчёта
освободить их
но по-другому
как сухость снимает польшебник
и пусть больше нет
человечьих следов
и наглые птицы
на каждом уклоне
теперь подождём
лукавства или изъятия
из кропотливой борьбы
за четвёртое место
36.
перестанем рассчитываться
командир
в чужеродном осеннем свете
о наместничестве речь не идёт
застынем словно перрон
с оглушительным смыслом
будто нам хватило уже
промышленного отрицания
37.
нотариусы
усы и ноты моментальных как вспышка свиданий
всеядные пейзажи
и соединённые лезвия
пункты а & б
дующие в трубы
чистящие зубы
соната для бандеона и взволнованного голоса
в двух частях: адажио и петрушка
солнечная дивизия
переспавшая с торговым флотом сша
идёт ко дну
словно цирк в торговом вагоне
где братья маркс (похожие
на заплесневелые сказуемые)
укачивают
поддельного младенца
38.
потерянный комментарий
как слепок безвластия
отчество сангва отчество холия
полуфабрикат амстердама
огнестрельные против
семейных драм -
следние листья точка
огонь как вода
но ни шагу дальше -
чтобы не узнать ответ
39.
географический казус:
слово не идёт вслед за словом
а рисует нотную линию
под ночной рубашкой
сторожевая почта
неумытая как детская ангина
но погоди - есть ли что-то вне фокуса
или это плещется пословица
в двуязычной ванне?
40. Жёлтый клюв среди перьев
немая
девушка-акробатка
не хочет быть недовольной:
вот так же беззаботный лоцман
был смыслом жизни
топлёного молока
41.
приманю как по нотам
искреннее невежество
лейтмотив угловат
и некогда оценить мятую сложность
и неважно - съел или нет
папиросное сердце
42.
весь шум
отслежен
как движение пластинки
как ледышка в кармане
верхнего праздника
признак ничейной погоды:
время
недостроенное словно
мюзик-холл на берегу залива
история исчезает
быстрее назначенной встречи
значит будь
негодяем сигнала
и учти
рукавом
протяжённую помпу зимы
так мерцают дождинки
в продолженной зонгом трубе
так и отблеск вернётся
в тройном оперении сада
и металл дочитает свою
обобщённую месть
43.
пространство сочинено
из деревянных профилей:
главная роль достаётся
вымученной иллюзии в пятом ряду
знатоки геральдики забивают козлов
под юным декабрьским небом
патриархи меняют
проездные билеты на деревянные пуговицы
в раю напряжённая тишина
44.
ночная модель:
квадратная пойма смысла
расскажу но потом
сигналы проходят сквозь камень
превращаясь в нестойкий ключ
доступа к светофорам
разденься: почтительно и
бесповоротно
как уходящий свет
в подъеденной мошками фразе
сквозь ленивые пальцы сквозь
лишние приобретения сквозь
заметённую снегом отчётность
повторяй: клитемнестра невинна
45.
изнаночный огонь
лёгкий оскал
запотевшей машины
под зонтиком у
самой нежной
из королев
46.
ни малого
ни большого
ни среднего
частота запинаний соответствует
детскому шифру
четверть слова
но мёртвая:
люби меня на первом же
монтажном стыке
"будь я тайным врачом
я бы поставил навес
под которым песочное войско
укрылось бы от дождя"
хотя бы одна монета
но без подложной памяти:
святочный аэропорт
с музыкальными автоматами
и спящими якобинцами
47.
сядь и расслабься
так не попадает в ритм урагана
старое дерево падая кроной на нотные линии электропередач
каждый следующий пас должен быть длиннее
сказал тренер команды пропустившей восемь голов
восемь отрубленных голов
и ни одной разумной
похожей на чайник наполненный чайковским
или не дай бог на вышитый занавес
с автографом телониуса монка
48.
самое бесполезное - угол
седеющего года или бесполое чтение
внутри сдающихся в плен мыльниц
останови взглядом зарево
трёхзвенных пауз и деревянных монеток
ночной союз нечёткого и калорийного
проданный на корню остаётся надеяться
на благородство желтушных купцов
вспомним шекспира
но тут же забудем ибо в гречневой крупе
заводятся лунные черви раскаяния
49.
нелинейное представление о счастье
уплывает вниз по реке оставляя обувь покою
зацепи острое слово за ветвь уравнений
откажи мудрецу в быстрой поимке
подгородного света
50.
новая музыка будто
растущий червь беспорядка
или два
обручившихся сквозняка
или движение черепахи
по радиусам беззаботной веры -
вежливые иллюзии
падкого до вишен голоса
в морозильной камере
51.
путешествие в город ладоней
вёрткое несправедливое -
снятая одежда молока
серия взрывов: люди -
ошибки пунктуации в первую осень
52.
солнцем живота тёмным солнцем
маячить отказывая нищим
привечая нарядных туземцев:
пусть соприкоснутся чёрное и чёрное
двух различных оттенков
и с отчаянием вычеркнут друг друга
неужели есть название похожее
на скудные жесты плакальщиц?
неужели вопрос таит в себе следующий
как змея проглотившая
бандероль с разрезанной книгой?
53.
странный город - за поворотом
механические погромщики и разносчики пиццы
с женскими телами
и душами разрушенных школ
едва успеваешь добраться до громоотвода
только серьёзные отношения
только холодный завтрак
завёрнутый в утреннюю почту
54.
когда-нибудь дождь и ветер
горечь и другие лживые мелодии
смерть - одно слово не больше
чуднОе случайное слово
неучтённые капли? смещение
византийских колёс?
награда заснеженной пастве?
затяни узел туже - глазеть
на веснушки в пятнистой разведке
наотрез - это точечный ястреб
в сценографии дохлой осы
55.
причинно-следственный камуфляж
и безопасность веры
но не во всех направлениях
я здесь никто: сложение
должно быть сродни
анатомическому театру
остаётся царственно
выгнуться дискоболом
пока не разоблачена
от звука и до звука
первая из
снежных парий
56.
можно приличия ради
склеить день из созвучия
и клюквенного мороженого
наверное мне почудилось
и спелое яблоко вовсе не
проверяло точность цитат
здравствуй ник по фамилии то
говорит и показывает язык
финансовая зависимость
57.
натянут как шар-наместник
хозяин собственного предсмертия
(пышной вазы с моллюском)
напряжение растёт
при рокировках придонных кустов
с чахлыми королевами
58.
происки воды меняющей русло
тысячи шагов ослеплённых угольным светом
тождество мраморных фурий
и срезанных рыбьих голов
твёрдых в устоях
словно шпион в инвалидной коляске
почтительных как опечатки офелии: дага
пронзает картонную лошадь
59.
кто мы без встречного трафика?
(напоминаем автору: мёртв)
или - заплетённые в косы нежные угли
или - почерневшая от лобзаний одежда
что-то одно - как попона
у представителя властных меньшинств
вот для кого у нас подгоревшая маша
(скрывается в деталях но оклад
как у алтарной мыши):
так ведь
никакой судьбы не хватит
если откладывать казнь медианы
когда задымился будильник
60.
шагрень сжимается:
огненным кольцам
приходит пора разъездов
и чтицы садятся в горячие
почтовые ящики
имитируют пехоту
эссенция чуткой войнушки:
будет чем ревновать
смешанным с песком робинзонам
61. /cекте октября/
всё начиналось
так просто
слово было словом /недолго/
и музыка была словом
завёрнутым в красную обёртку
вкусно выглядело но
в ушах сиамские серьги
хорошие дети напугались
и заперли на ключ
62.
словно катится чужой голос
на роликах из темноты смертной
в колыбельную темноту
новое правило - краткий абзац
с отступом в виде трилистника
движение шёлковых парий
в шахматной партии
с разведённым финалом
% сгорай под проплаченным солнцем
как сцена в летнем театре %
63.
подчиняя себя иной
желтизне обычного звука:
с проданными ступнями
состязаться - как говорить с монахом
(о фейсбуке насущном о славе
обнесённого чашей джедая)
только бы вышел снег
поверх памятливой грязи
кишащей
филантропическим сленгом
64.
никто не
чувствует себя простым числом
в шашечной партии проигранной
/cнегу?/
не так ли с масштабом: упираешься
в заговорённый пограничный столб
65.
в животе круглая ямка
и в ней
два револьвера:
к нам приходили
а мы
не заметили
в ответ
отправим записку
в последнем вагоне:
всё понарошку
но
не забывайте
о почте
66.
а хочешь ли
точки расставить
пишущей машинкой
раннего месяца?
на языке
барсучий жир
переговоры возможны
только с играющим тренером
67.
фортепианная нотка
машет ветвями:
река не удалась
и на проспекте
обрывки симфоний
так и оттопчешься:
не дирижёрской бородкой
а чередой восклицаний
68.
посмотри сколько времени последний:
реальность - изюминка внутри
раскисшего пирога
ни теологией не сломишь
ни многодетным станком
69.
днём с огнём
и каменным островом
/ тем что быстрее слова
и чуть медленней
голубиной почты /
а ещё
с пухлым томом
о половой жизни ветра
70.
незачем
чемоданы ставить
на подветренных вёслах:
осечки незримы
но и пружины отжаты
да и застенчив
регулировщик очиток
71.
океан: фракталы и прикусы
бездетного четверга
надтаявший смех и
разобранный примус завета
ленд-лиз изысканных тварей
где слепнет читатель
на каждом стежке мелодрамы
и снова регулировщик
светится как проходной
балл в фиолетовом платье
72.
перепел с обгоревшими вёслами
и словацкий сквозняк
(сразу три арестованных мухи)
рядом чистят прозрачные ружья
вымачивают их в молоке
73.
рухнул ивашко
в подорожник
и стал деревянным воином -
теперь
в колодце
наёмная вишня
и хор братьев-возвратников
74.
дурачок и мягкое дерево
в обнимку вышли
за толстым зверем
кто заказывал пояс?
несносный вальтер
и дама
с приевшимся слогом
так удалось изучить обстановку
в прибрежном сверчке
75.
орда за вымытым газом:
выи & омуты
керосиновых шляп
демократия
войцеха снежного
чемпиона в любви butterfly
76.
съели снег и размазали
укропа мысли, где
обычный райцентр: дай
и мне перекладину
77.
кость наталья
и ахилл-невидимка
у раскалённого примуса
со скоростью
томных заложников
и коронованных спиц
78.
отсмейся неплотно:
нет суеты
в скипетрах и приборах
но и негоже сверчку
являться священной коровой
и примерять рубахи
бонусной манги
79.
хоть на голову встань
а будет ночь
и частное недоумение:
к центру идут не сигналы
а овсяные каши в коронах
и разболтанных сапогах
так отточиями вертикаль
не заполнишь и на ужин
придёшь схоластом
так чёрта встретишь за батареей
и вздрогнешь
как от укуса японской рабыни
80.
выдавить запасное
сердце из носа
и лежать на боку
как гражданин
ювелирной зоны
и неудобный
люмпен итерации
81.
величайшая из смертей
и полковник чучхе
ищут кому отдать
на лето котёнка
и поют невесомые мелочи:
термометр
и рваную нитку
но -
неожиданно в гости
реомюр о двух ногах
82.
горная добыча замедлилась
из-за победы
восклицательных знаков
над курящими единорогами
формулы отсутствия рисуют
приближённую картину старости:
инспектор бахус и дроид
Тот-кто-не-слышит-деревьев
играют сырыми пельменями
в поддавки
83.
старая девушка марина
сходит в бездну с моста палермо:
угольные кучи отражаются
в велосипедных цепях и
чтение деревянных планок
изъято у чеховской клики
главную роль в субботней
постановке сыграет техник тристан
а теперь он в шляпе
с таинственной буквой
отстреливает пожарных
нитки у крабов перепутаны
и слоганы подвержены тлению:
тристан проходит на цыпочках
мимо спящих вповалку запятых
думает о суде и о милости
считает марину виновной
84.
помощь рискованных
облаков и начальственных гурий:
темноты не бывает больше чем
советует младший брат
для уничтожения копий
и скачет кирпичный мерин
по ягодицам эльзы
а после грязные груши
идут по ночным садам
85.
корпоративы стали бесплатными
за счёт рассылки бандеролей
слежавшимся работникам
и один из них
заревел: так ли? я капля
в бюджетном облаке
я вкушаю быстрый запах
рафинированного самца
иду в кино к последним серафимам
но даже угловые здания
равнодушны
и
частит моя
мольба в последней трети:
уйдёт из кажимости
в деревянный стол
86.
есть хорошие и плохие молодцЫ
но сияет ноябрь
как утопленная простокваша
в городе горчат рубахи
и преклоняет колени меркурий
с распечатанной на принтере анной
в маленьком прелестном мозгу
карикатуриста чирикает утро
а в лифте тепло и обидно
с точки зрения клептомана:
женщины-линии играют
скудными клубками краски
87.
(Посвящается Максиму Бородину)
20 исключений из правил
составляют новое правило
"о самоуничтожении смеха"
алфавит проникает
как террорист
на запретную территорию
птичьего клёкота
в почтовой марке
"история кафеля" прорезано
название смерти похожее
на танго в картофельных очистках
новинка книжного рынка
"звездолёт или дырка от бублика"
описывает городской парк
с невинными дружескими объятиями
и антропоморфными взглядами
лидеров транспортной нации
слово уничтожает слово
врезавшись в него
как интеграл
в брюссельскую капусту
печник в собственном соку
выходит на связь с примадонной
челюстно-лицевого
районного центра
связь обрывается
из-за излишнего любопытства
ангелов
88.
над звездолётом нервное небо
в подзолистых синяках; алиса
опять поёт о любви и готовит котлеты
иллюзия полиэтилена иллюзия
обходчика с бумажным фонарём
грязные шутки становятся английскими пэрами
фанаты выдерживают миметическую осаду
перед началом пыльной бури немецкая бабочка
разрывает бумажную полость
внутри - голоса лицемеров
89.
ни человекам ни ягодам
не узнать
о скорости пушистых свидетелей
и ожидаемых свойствах
волокнистого сырья
развернись
как улыбка
с исключённой костью
клюй избранный стук
и механический ветер
если бы не служители
в плетёных ботинках
не увидел бы я
как серная кислота
возвращается в голос
разлюбленной самки
90.
воин Гекзаметр
в попытке уйти от музыки
наполняет баллоны
сжиженным шведским сленгом
судебные приставы чтобы согреться
играют сначала в адама и еву
а потом в следователя
по особо неважным делам и
кшиштофа пендерецкого; старший из
них неожиданно беременеет
черносливом огромного размера
найденная во время обыска
певчая книга по геометрии
оказывается запутанным
но очень полезным инструментом
ржавая бабочка "у" взлетает
и монархисты уменьшаются
в линейных размерах
(один лишь вратарь гойкоэчеа
поперхнулся одалиской)
91.
только в мощности кистепёрых рыб спасение
от лейтенантов свадебного кортежа;
на обратной стороне этикетки
реи галсы
и скрученные внутриматочными
спиралями рядовые;
надписи "мин больше нет" и
"почувствуй себя салатом
дай ещё один повод себя нарушить"
92.
афтерпати как
грустный смерч в деревне безье
с глухонемыми печатниками
и фальшивыми новостями;
локализация каменных вдохов
разъяснена в мануалах
великой княжны Антиномии
с приручёнными соснами
будут сотрудничать грязные веснушки
и стрекочущие диагносты
покачиваясь от счастья
на каждом знаке пунктуации
93.
слог "таль" был горизонтальной дверью
проекцией синей шляпы
на праздничную гиперплоскость
в слоге "глу" самым главным
были цензорские серёжки;
двоевластие секса и диктофона
передавалось по наследству
словно дворянский титул
с хрупким пинчоном всегда
проблемы: голосует
не сквошем а вышитой рыбой:
революция - чайная комната
или разница в геометрии
усов у придворных?
обмелевшее тело
координатной сетки
с клеммами целовальников
и косвенным хиндемитом
94.
полночь как девушка
на побегушках с зарплатой
бурого медведя;
почётные граждане пахнут
пылью и жжёными кулаками
внутри отчаяния тепло и сухо;
юный сцепщик
мечтает о джентльменском соглашении
с легионом складных голосов
95.
печерский ветроугадчик
желтей и слаще
часов с начинкой -
при правлении липкой прописи
он один оставался
в кленовом топоте
(вопрос в робких поцелуях
мимо правил грамматики
или в скольжении нотных фраз
по проволокам снегопада?)
96.
играем в
тектоническое постоянство
с доходными пустотами сленга
в память крылатых животных
и триумфаторов экстренной связи:
трикотажное солнце в стеклянном карьере
смех на цыпочках и другие
приключения адвентистки
команда налипших водорослей
на последних минутах отбирает очки
у мустангов семиотики
судьи растекаются масляными каплями
по стёклам фуникулёров
97.
горькие травы
для сварочных автоматов
смерть мидий или
песочных мужчин
в переполненных авторским шёпотом
рачьих норах
обозначь на карте
пластмассовый улей
и временнУю сеть
с дождём-оруженосцем
и челюсть - словно удар
детского солнца в пустыне подъезда
не свяжешь зрелых шагов
с пятничным хлебом
и безударным слогом
раскрывающим настежь субботнюю школу
как рыба с местной пропиской
как отвердевший слоган
как осторожная ласка с пленной
участницей велопробега
темень высосана щенячьим скрипом:
прячешь почтовую глину под ткань
асфальта; в саднящий
под чётными лунами лепет
98.
рассветный лётчик зенон
похожий на голос эми уайнхауз
ищет работу в устьях
хлебных деревьев
строчка за строчкой
подвергают его нутряной спевке
рачители брустверных ложек
мешаный ты звоночек
с бесцветной родиной в проколотой кости
и глобусы твои как спальные вагоны -
проживи эту брешь
как оплавленный скаут на северном буге
или как бог творожный
один-минус-один
99.
почтительная симпатия
вращается диминуэндо;
следопыты отступают
по цитатам нечётного дыма
геологический экспромт
умирает
как сальса в коленном суставе
карпатского грома
глаз хитреца и рваный рубль
срезают
челнок печатного двора
100.
на хлебном дереве сидит инспектор
в червивой юбке
похожий
на завравшегося ребёнка
(целует винтовую нарезку)
у смеха стена чиста
обеими рукавами:
глиной и певчим механиком
перелётной травы
101.
минус-море
как топкий дальтоник
со шведской кровью
или министр без портфеля
влюблённый в собственный ноготь
или яблоня в кратком пальто
вороньего треска
или сиамская пуля
в окне
прожорливой эссеистки
102.
света холмистого
брат и радивый привратник
ходит в бархатном шлеме
и башмаках из воловьей кожи
по хроматической крепости
наступая на спящих вповалку географичек
распыляя имя дежурной связной
по матросскому холлу
похожему на зеркальный шкаф с ливерпулем
103.
ушлой воды глоткУ
скользить
по деревянному причту
как слезливому наместнику
по спизженным оврагам
видимость домашнего свиста
с месячным олоферном
длинным словно
телефонный код подземного города
на второй минуте
добавленного времени
книга человеческая
дожёвывает книгу волчью
104.
слабость
как пояс утопленника
она же и мимолётная
раба слишком резких
пуговичных отверстий
я медленно соглашаюсь
да линейная перспектива
без генеральской конурки
кобурки
пррр факультетика
микеланджелки в палевом шуме
105.
говорили мы
приглушая слова
со ржавыми искрами
огласовки
словно были опять
в круглом доме
с видом на журнальные волны
где до сих пор
спит человек
наделённый синонимом
и посасывает печать челобитной
106.
лия
слюдяного проворства -
долго ли ты потакала
пружинам затенённого снега?
не ты ли мне снимок несёшь
с фрагментом
брюшной полости?
видишь:
водопроводные трубы сокрыты
по мере смещения
пифагорейских подштанников
107.
тот случай
когда любая часть больше целого
когда воздух почтового
уведомления
длится в ресницах
готового к любви механизма
когда витражи
растягивают отступление
в первой же череде
причёсанных инициалов
а в случайных аплодисментах
и усечённых праздниках
формируется охотничья дивизия
имени
обретённой структуры
но будет и вторник восьмой
защёмлённой листвой партитуры -
вторник столетних гамм
впавших в безлюбовное памятство
108.
и мелодия как
разрубленный товар
и господин сван
говорит и дышит словно томат
94-го квартала
гений развязки завязывает шнурки
спящим на углях мародёрам
слепое пятно говорит ему: следи
в оба за мартовской рыбой
сладкий господин сван
зачинает и запинается:
второго дыхания больше не нужно
109.
не утратив
пешей ясности рисунка
и керамической плоти
(зримей ледовой медали)
говоришь
о семи остановках
в зачаточном смехе
о вере схлопнувшейся
в льняное семя
о плохо проклеенном времени
и прочих
транспортных увёртках
110.
музыкальные шкатулки
на прибрежных радиостанциях
причтены к открывшим
беспорядочную стрельбу метелям
новая мода приходит бесцельно
одним прикосновением
подменяя картонные дома
и цензурные вывески
предлагаются юные глагольные формы
похожие на простуженных куртизанок
расщеплённых
чем-то длительным и острым
как восьмой сезон
агента дейла бартоломью купера
тем временем ты печатаешь средними пальцами
послание к листовому металлу
пока не достигают плотности дыма
все придонные пуговицы
ветряная оспа говорит о нас
(пусть и насмешливо)
а из праздничного карандаша
листком слюны
подглядывает афродита
111.
отключение равновесия
диагоналями ламп и детских вздохов
мешковатая
развёртка зимы
в которую падаешь вверх тормашками
словно в прекративший сопротивление
нотный знак
к описанию ванной комнаты
добавляется плебейская шляпа
плещется боец меланхолии срывая
приставшие к зудящим участкам кожи
риторические облака
112.
рыхлы следы
облицованных облаков
(дескать рассёдланному
атлету нужен друг бессердечный)
чёрная пешка заносит в реестр
каждую раскрытую дверь
каждое подменённое слово
пересчитаем же пальцы
припадём к шали беззвёздной -
а у ней чайных морщинок
как у мильона пеночек
113.
опасаешься холодных пластин
словно течения
женственности
сквозь однотонную комнату
точны не стальные ложки
а их лихорадочное стремление
быть вместе
предполагается объяснение
в полигамной любви -
наподобие дальнозоркого
игрального аппарата
114.
монотонный искровед собирает
окостеневших ходатаев;
бумажная тень его
не опаляется
но роняет острые капли
опечатки следуют за дудочником
и дочерним огнём с разворота
стреляет виноградная кость
115.
твоя кожа с карнавальными веснушками
и размеченными волосками
спрессована холодом
в сияющую липкую точку
(подобную праву на узкую женщину
у раздвижного молчания) -
там пространство сдаётся внаём
а время скрипит на торопливых зубах
словно тусклый глянец
116.
так заходит берег за берег
без личной охраны
так отпечатываются почтовые ошибки
на загрубевшей коже ветра
ты - тонированное сходство
классной комнаты
с погибшим бульоном
а я - ревнивое пространство
внутри лотерейной нормандии
117.
поземки приз
словно побег
сквозь низкий горизонт алфавита
по лестнице присвоений
вероятность даёт надежду
на ледяное убранство
каждого заземлённого слепка
(но только зачем нам надежда?)
118.
сюжет будет твой но моею будет просадка
через одно разбитое лето
в муравьях и летучих занозах
утро раненых рыб
в кочевом фальцете
(кто же закроет плотину скрипа?)
чистка нотных листов
от милосердных фурий
и протяжённых
но дерзких рабынь эйзенштейна
119.
лелеешь разбитую люстру
словно расписание
стокгольмского синдрома
или парящую рвоту
в распределённом спектакле
твой пятый
с болезненной рукописью
и камышом проточной хроматики
тонет в листве
распятой скрипичным знаком
120.
что спазм отличит и разделит
как однодневный ходатай
в музыкальном лесу?
здесь время твоё - в подтасовке движений
в пугающем и безразличном лице
пролетающем над мучнистой дорогой
в обугленной части дубравы
наизготовку трисекция хоррора:
вчера-сегодня-некогда
как разорванное ухо
или любовь со стеклянным носом
вернёшься словно украденная
кость легиона
из двух островных гудений выберешь то
что ближе
к вырванной из течения
чёрно-белой лодке
к тем кто говорит о смещении
мужского в женское
о шахматной партии секса в кровавой
и ненадёжно мёртвой весне
121.
ты по карману можешь водить
логарифмической линейкой
можешь воспеть барыши
дремлющие приметы
и плотность главное плотность
приветствий и отклонений
у цирка земного стреляли в воздух
мелким бесом и ужасом
а у цирка небесного?
122.
музыка в стиле утло
медлит плюнуть в свинцовую руку
смотрим анимэ в дудочной крови
где вол гнилозуб/гниловзор
и рефлексивна царица крыс
ты ли тульи почтовой хозяин
тебе ль мы несём комменты
словно сгоревшее молоко
в сладких от дурновкусицы
нашей ладонях?
123.
не смиренного шара боль
и не рыдван кесарев
но косточка целовальная
чудит что голодный тренер
отравлений почтовых
а в глазу
треугольник пеший
(или утопленник трудовой?)
и ты перевёрнутым пламенем
прожигаешь его
до обещанного презрения
до хрестоматийного слова
124.
как сухости пришлой
вылечить двойню
щавелевую – сквозь искры в длинной рубахе?
вот шлюз за которым
статуи кормят овец
полночными рыбаками
в их сочлененьях милость угрюмей
и свет не проходит
сослагательного наклонения
125.
весна движет зверя
по запасным участкам пути
с фонариками-мормонами
царапин артикул
горстью смешащей -
тусклое чудо изгнанничества
в спелой руке
каторжника-вейволета
ставшего громом и шёпотом
попеременно
126.
яблоко творящее
в крошке пепла – та ещё
геолокация – барственно захватанная
передвинутая шахматкой
к публичной консоли ветра
бледней одним аристотелем дифирамба
и маркетолога с расстрелянной рукавицей
почтенней забытого накрест в военное время
окна таксонометрии
127.
размыта тропа
под циркулярным небом –
провожаешь по ней к почте
зверей звучащих
изгибается лист наследный
на кружевной
ладони зенона
и классическая ясность
вращается к невозвращению
в колеблющемся стеке мёртвого
древа «иди в меня»
128.
книжница тонет
в морщинах рубахи пугливой
шепчет в износ отражению
(запрещено даже ручку дверную крутить
в навершии плача
о капитанах безбрачных)
первенец пешки стережёт
капли дверные от смеха –
и то что стоит между ними
вращается в смуглой сверке
словно украденный
книжницей папоротник
130.
человек внешний не найден
в дереве пышущем жаром
и свёрнутом в свиток прибрежье;
не смех приютил неясного гостя –
фортепианный холод
боль раскачивает плоский свет
и ты не торопишься стать
на четвереньки укусить известковые пальцы
подобно двоящемуся почтальону
131.
зрением сцепленным
не посланника кость разбить
но вышколить двоичное дерево
пробудив его во собацех каменных
возле дома где сладкую пьют
балахоны из пепла
и затвор щёлкает
словно язык белой девушки
а в шапке стеклянный клок вертится
слава ему ибо он до сих пор
недействителен
132.
дети города словно ветер: немного
бензина и замороженной брынзы
(так уйдут холостые оценки)
тело узким ветром голодно
а не шёпотом удалённым
(хочешь увидеть в глазу шелковистое древо?)
кровь стоит как механическая дочь
не может разгладить щёк обвисших
всякая чистота зачинает
людоеда с оборваным ухом –
хоть проглаживай её заповедным сплайном
133.
не шёлк железной твари отмстил
высасывая молодость из ранки –
горный вожатый выполнен
эротическим холиваром
но нет маршрутов подобных
деревьям ангельским
без ума названного – как без одежды
сними же с себя имя
человеческое – отдай учёного друга
в театр "Уленшпигель"
134.
перебираешь света
треугольник бродячий
(моллюску досадна звучащая мать его) -
так вода пристального сержанта судит
не за грех - за радугу на паровой тяге
о бюрократии можно забыть
если ровным голосом взять на
три пропорции влево -
заслужишь и медников статных
и рассказ о кентерберийской влаге
135.
третий хозяин -
пулей пробитый газетчик
внутри воздушной колонны:
ветвятся привычные сюжеты
как тонкие пальцы летящие
по трубам метрополитена
в сотах влажного блеска нет
ни пенсионного города
ни пряничного человека
(который сумел сонату перевезти
в футляре от контрабаса
но взамен разделил надвое
поцелуй самурайский)
уровень нулевой растоплен
тактильным никтожеством
но хаотичны стыда надрезы
ограничены лишь языком шершавым
(давай линчуем французскую шапочку?)
136.
апостол устойчивости
возражает липкому царству:
смысл а не солнце
в рукописании таяний
не договаривает слюны ахиллесовой
не дотоваривает позёмки
«нет» - и падает стрельчатый занавес
объявляют пышную руку
137.
прогулка вдоль линзы степной
растягивает осушённую фразу;
медлит грузное имя
в рецензии на убийство старлеткой
воздушного поцелуя
щёлкаешь сумматором –
но бирнамского леса нет
выждали его морячкИ
магией ос брезгливых
крепок сон из оттенков
простоты назначенной к перечтению
ломкой линией
татуированных пастбищ
138.
нет огня обречённого долгому смеху
уснёшь – никто и возражать не станет
опрощению календарной поляны
до суммы стрельчатых скамеек
как ты гладишь рыбницу белую
(не уверен что это подделка)
как изымают гнёзда из времени
помощники артилеристов
иногда паром начинает вращаться
медленно дышит верстак дырявый
и лотта вешает станцию на крюк ветра
думаешь: окрик чёткий –
всё что донесла одна лакуна другой?
139.
время ушло отвечать на вопросы
пьяных сестёр любви
запертых в римских подвалах
утлым веслом отталкиваться
от модели ночной
скользя по дождливому фьорду
длить и беспамятствовать
окна песочные
да рисовать ноты пустые -
так дерзит клевер безлистый
двум древовидным слоганам
140.
фильтры соединяются точкой подвижной
отсекается лишнее измерение (музыкальное -
с бандеоном и обиженной флейтой?)
- или это переключение рельс
между киевом и перемышлем?
доступен и любовный реверс
при котором низкие частоты
могут пальцы откусить электричеству
хлопнуть форточкой пшеничного мавзолея
предложить скуке порядок и возраст -
луковую шелуху памяти
141.
мастер миниатюр лукавит
о топорах острейших -
как бросать их в придворное пламя?
как прослаивать в жар и запах?
навязчивая иллюзия - словно ранение
часовой стрелкой или фрагмент огненной свадьбы
с распластавшимся в засаде майором бриггсом -
дескать розовый бутон
нашёл наконец своего гражданина
142.
попадает ли гниение в ловушку? ждёт ли
нотариального подтверждения подобно
воздушному шару?
дырявым монетам мёртвыми быть не пристало
наполняешь их лаской бездумной
между первой потерей и третьей –
там отдаётся в невесты пригородная метель
поступаешь со мной как элементарная
частица с фальшивым предлогом
шепчешь на ухо: палитра твердеет
143.
в музее имён
законы писаны лишь
копировальным воинам
чуют они восстанье пружин:
ни хлеба ни метра
в охранных простынках
(даже винчи не могут поцеловать
поперечников карандашных)
фыркает на это господь резонанса
но не отворачивается
144.
твёрд маркетолог в любви –
так застеклённая башня
продувает сумму деревьев
и сослагательных наклонений
рады шагам его
миниатюрная лестница и островная луна
будто не было между ними трёхлетней вендетты
когда они боялись соврать и врали взахлёб
145.
в такой понятной ревности водиться
что с белых листьев прыгает водица
попробуй дерево за слабые усы
пока брюшная волость загустеет
как мёртвая книга
по геометрии сарториуса-вальжана
а вход в неё через семантический ящик
словно объяснение в любви с единственной
пощёчиной пятнистому галстуху подобной
146.
нет пуле глухой я не город
в котором клубятся столбы
и сдобен отец отцу словно перо монаху
если не удержимся на шероховатой
поверхности отпусти на волю симметрию
позволь разделить любовь
на пласты таврических мхов и заледеневших траншей
в нашем кино грубо всё - рассечённые титры
опреснённые эмоции
стекающие в рассудок словно
в намазанное белилами ухо
и локальный минимум иронии
натянутой как бельевая верёвка
147.
анестезиолог различает
между льдом и выдохом
кривую линию с живущей внутри минутой
кажется на буквы скрапывает курсив
ищется женская рифма к простуженной негритянке
едва не уничтоженной разрядом здравого смысла
будто бы поцелуи ещё решают
кому расставаться с рассыпанными спичками
а кому играть органную мессу
в самой бумажной из драконьих голов
148.
человек белого контура
хочет есть земляничный хлеб
открывать хранителей веса
в словах разрушенных
хранить сапоги женщин
обветренных троянской весной -
не дикий диез им кусать отныне
а присваивать замшу
вспоминая о боге мятежном
указывать черенком буквы:
даже песчинка строит на месте воды
никогда не переигрывая слепящих
