Порывы ветра, которым не хватает наполненности осенними листьями : кукурузные хлопья полночных прогулок никого и ни с кем : невинная тишина, разрушаемая моим желанием вырваться за пределы : квартира, приготовленная на убой и я в ней, словно кишечный глист. Нет, мы не причиним вреда друг другу. Родители не могут уснуть вместе и не хотят засыпать врозь; а значит, я никогда не останусь один.
Я не смогу заблудиться в ночи. Плитка на кухонном полу прохладная и спокойная и меня тянет к ней поближе и меня тянет прочь : на кухне спит мать, сидя, под оглушительный грохот телевизора, приоткрыв рот и положив голову на руку. В комнате раскинулся овеваемый ледяными кондиционерными ветрами отец, не желавший смотреть то же, что и она : два телевизора, диссонанс, разлом. Ночь нависла над нами, не желавшими этого замечать.
Выйти, выйти за пределы этого хотя бы во сне:
Над черно-желтой улицей взметнулась в небо машина, улетающая влево. Улица спрячет меня от страшил, медленно и неотступно преследующих меня. Я теряюсь в метро, извивающийся подобно кишкам эскалатор, пространство подземных поездов уже не туннельно, скорее, образует второе дно… Выйти на случайной станции, не помнить, куда идти. Поле, чудесные цветы – посреди заводского района. Магазин, продающий белизну собственных стен.
Проснуться, выплеснувшись в душное пространство : напряженность отца и матери, готовая разрядиться : словно внутри грозовой тучи.
Искать место, где этого не будет, место, откуда тебя еще можно позвать, надеясь быть услышанным : место недалеко. А тут всё равно некуда ходить : дискотека не для тебя. Эта ночь терпка на вкус. Старая индоутка, сожранная в панике ужина. Я так хочу не верить ни во что, кроме себя и не видеть ничего, кроме существующего. Эротический рассказ о ласковом одиночестве в глубине тесных липких маек. И стены, стены.
