Ходит ёжик по Европе
мимо замков, мимо замшевых музеев,
мимо безропотных еврейских погромов,
мимо окопов и концлагерей,
мимо целующихся геев,
вдоль прекрасных афиш промелькнувших дней.
Иногда он садится в ржавый автобус
заглохший в бурьянах, но чаще
ёжик ездит на велосипеде
или просто - ходит пешком.
Атлас Мира листает проезжий ветер -
жизнь увиденная мельком.
Ёжика зовут Ежи или может Индржих,
он хорошо знаком с Лёликом-Боликом,
собака Рекс его лепший друг;
вместе они играли на губной гармошке,
срывая частые аплодисменты
у серьёзных гусей и домашних кур.
Ну, а дома Ежи ждёт Олинка
Берова, но войдёшь в туман и не поймёшь:
кто это Олинка или Моника Беллучи?
Тянется Европой пыльная тропинка,
и забравшись в канцелярский замок,
ёжик наблюдает шпенглерский закат.
Каждый год в осеннем тумане
ёжик празднует свои именины,
дует на энное количество разноцветных свеч
(отчего по стенам землянки пляшут кривые тени),
и расчленяет коричневый чехословацкий торт.
А в туман, на ходу грызя яблоки,
входит детская пехота,
нарисованный Карелом Земаном,
проплывает над туманом дирижабль,
танки топчут шоколадную Прагу,
лапают железными хоботами деревья,
давят оркестровые ямы, полные жаб.
Где же ты, нежная жизнь забытых мультфильмов,
производства киностудии "Баррандов",
что же сталось с твоей киноправдой - ау.
Но молчат приземистые чехи,
но молчат скрипичные словаки,
только лошадь фыркает на воду
и, от фырканья её взлетевший,
кружится над миром кровеносный лист.
