Декабрь потирает руки,
прежде, чем обрушиться метелью
И город мой пугают слухи,
Что его вскоре отметелят.
Ты не дрожи, хрещатый друже,
Слухи на это лишь способны,
Когда их много - каждый дюжий,
Когда же врознь - они микробы.
Давай-ка лучше, на коня,
хлебнем осенней атмосферы,
Закусим лиственным крокетом
И сразу третью – за любовь.
Так как потом придет, бранясь,
С холодным сердцем, эта стерва,
Застанет нас, почти раздетых,
И всыплет в твои раны соль.
И ты, от болевого шока,
Застынешь месяца на три.
И люди будут одиноко
Скитаться по твоей груди.
И исцарапают тебя,
Исполосуют и утратят,
И, о чем парле – обматерят!
Так как ты станешь неприятен.
Но, мы-то знаем, старый лис,
Что ты, весенне потянувшись,
Стряхнешь промокший сгусток хлама,
Затрещину влепив зиме.
Майским дождем себя облив,
Вскричишь: "Смотрите, дорогуши!"
И оголишь под солнцем храмы,
Сияющие на твоей спине.
