А хорошо — уже не надо умирать,
ведь сердце — лишь насос для перекачки крови,
верней, не крови — красной гущи забытья...
Как хорошо, что пульс так мерно ровен...
Теперь я знаю — красная, заката цвета,
Эдема корни омывающая, Лета.
Вот только жаль, весна еще меня тревожит
самозабвенною неистовостью соловья.
Как сладостно на белоснежном зимнем ложе
всепоглощающего хлада сон вкушать.
Теперь я знаю — белым саваном одета
бесповоротность вьюжного зимы завета.
И с обреченностью калины на снегу
заиндевело «жизнь» (иль «смерть») на камне губ.
