Никто не спрашивал (и были ли ответы?),
когда наполнили нежизнью? жизнью? вены.
И под закат меня убрали из рассвета.
Туда, где склепы чьих-то душ и чьих-то тленов.
Никто не вычеркнул, но каждый попрощался,
когда я умер ли? воскрес? под тусклым небом.
И только сумрак обволакивал, сгущался...
Я им пропитан. Он пропитан моим эгом.
Никто не встретил у замерзшего порога,
когда я выдохнул свое людское "было".
Лишь блики зарева позвали на дорогу.
Вполне земную, но без снов и без могилы.
Никто не вспомнит, как во власти вожделений
я по секундам отмерял чужие жизни.
Такие хрупкие. Лишь несколько мгновений -
и нет надежд, и мыслей нет...Лишь только брызги.
Мне не ответят: кто я? Тлен? Или творенье
земного мастера? Безумца или Бога?
Лишь шепот ветра - старый взломщик сновидений
откроет путнику так мало, так убого,
о том что вечности тоскливо-одиноко,
и что на откуп ей даны душа и тени
таких как я. И нам позволено без срока
себя искать среди зеркальных отражений,
и темнотой дышать под сАванным покровом
всеобщей ненависти, страха моих судей.
Лишь сердце мертвое болит сильней живого:
оно в осколках тех, кого уже не будет.
