памяти друга детства Ивана Попова.
Здравствуй утро... как ярко все...и свет такой густой, что можно пить. Здравствуй, утро!
- Ба! Я проснулся! - не хотелось больше лежать, затекло тело, а сердце радовалось и от него растекалось искристое тепло, хотелось вскочить поскорее и спешить куда-то.
-Ты чего шумишь, рано еще.- Бабуля сердилась оттого, что ей никак не удавалось развязать фартук, она путалась в узелках, шептала "Да будь ты неладно..."
Ванечка, его все так и называли - Ванечка, протянул руки, иди,мол, ко мне, и стал растягивать нечаянно затянутый бабулей узел из лямок на её пояснице, тот не поддавался, но все-таки ослаб.
-Ну что ты там копаешься, сковородка подгорает, вон, чад уже в кухне!
-Бабуль, я в поле хочу!..
-Вот еще удумал, трава высокая,в колеса запутается, а мне еще деда кормить да отца твоего с ночи. Поди, умойся сначала. - И ушла ворчать в кухню.
" С утра не сидится... как тут успеть... коров погнали, а молока еще нет, куда эта Маруська делась, носит ее нечистая."
-Никишнааа!.. Никииишна... молоко забери! Де тя носит...- под нос проворчала и поспешила дальше Маня-молошна, маленькая худенькая женщина неопределенного возраста, из тех, что становятся старушками уже лет в пятнадцать и уже почти не меняются до самой глубокой старости, будто застывая во времени и неся на себе усталость жизни с маской недовольства на лице и в то же время сохраняя энергичность вечно спешащего человека, бегущего даже тогда, когда и спешить бы не надо, но привык.
Ванечка смотрел на пылинки, кружащие в луче,
потянулся к ним пальцем, покрутив им и сделав воронку из этих суетливых частичек мира, подставил ладошку под луч, ощутил его тепло и подумал, что наверное солнце так целует все вокруг по утрам. Потом подтянул коляску поближе к себе и перенес туда свое щуплое тельце. И совсем не важно, что бабуля ворчит, главное, чтобы колеса не подвели, чтобы не испортилась погода, все ж ребята согласились взять его с собой... Они станут купаться, а он будет радоваться вместе с ними и представлять, как это - плыть, взмахивая руками над водой, и чтобы вода в рот не попала, нырять и потом вытряхивать воду из ушей...а потом искать под берегом ужа и держать в руках его холодное, скользящее тело, ухватив за головку... А кузнечики такие жесткие, все время пытаются освободиться, иногда у них отламываются ножки, тебе его жаль, но так хочется снова его подержать и ощущать в руке это сопротивляющееся, так неудержимо рвущееся жить насекомое. И только раз, один единственный раз он почувствовал себя вот таким кузнечиком, которому случайно обломали ножки...не хотели, просто так получилось.
-Ванечка...- отец бросил кепку на стул при входе и пошел мыть руки.
-Сережа, он опять в поле хочет с детворой. Сам решай, я полоть пойду...
-Пап, меня не бросят, точно! Ну пап, я вчера сказал, что ты пустишь...- его серые глаза по всей радужке были утыканы пятнышками, похожими на веснушки на его носу - так щедро отсыпали ему этих маленьких золотых зернышек...
-Да ладно, давай...-улыбнулся отец.- Только смотри, чтобы без хлопот обошлось, сам знаешь, ты парень самостоятельный, бабушку не гоняй, а мне опять в ночь. Да, и там ... не слишком... не любопытничай, в воду не лезь. Ну, ты сам знаешь...- тронул его затылок ладонью.- Мам, Вы меня разбудите в четыре! - вслед уходящей теще. - Давай, ешь,.. колеса вечером проверю, не пробей. Камеры не купил, а эти уже старые, латки отклеиваться начнут - будешь на привязи.
Ванечка любил мыть посуду. Отец ему сделал столик, чтобы удобно было подъезжать на коляске и он с удовольствием помогал бабушке. Она была единственной женщиной в их семье. Мама умерла вскоре после родов. Бабушка с тех пор была постоянно с Ванечкой. Видимо ему передался ее веселый нрав, ее привычка за всем наблюдать, фантазировать. Когда она смеялась, то казалось, что смеется все ее тело - живот, руки, подбородок подпрыгивали, а ямочки на щеках превращались в скобки и будто приоткрывали дверь во времени, а оттуда смотрела совсем молодая бабушка...
-Ваню не отдам.- Как-то вечером слышал из бабушкиной комнаты. - Живи, не осуждаю тебя, но ему этого не нужно. Ро́дите себе детей. Куда ты его тянешь... Как там получится, ваше дело, а ему не надо этого... Живой о живом... дитя не мучай, кто знает... Не тяжело мне, пойми, я ж никогда не жаловалась... И ты мне как сын... не отдам, не могу, пойми...
Почти год тогда отец приходил каждый день к Ванечке в гости. Когда на минуту забежит, когда позаниматься уроками останется, коляску починить. А однажды пришел, сел на стул в прихожей и сказал:
-Хоть гоните, не могу больше.
Бабушка говорила Ванечке, что у него родилась сестра, назвали Ритой. Но о ней почти никогда не говорили, только изредка отец приносил фото маленькой чернявенькой девочки и оставлял на столе, потом через два-три дня фото прятали в шкаф. И только один раз вечером в дом постучали и Ваня услышал детский голосок, который пролепетал, что мама за братиком в магазин поехала, или может сестричкой, что ей тйи года и зовут Йита. Бабуля тогда позвала Ванечку.
-Это твой братик, Ванечка.
-Мне не нужно большого батика! Мне скажали маенького пйинесут!
Все помрачнели и отец увел малышку к себе в комнату. Ванечка понял тогда все без объяснений.
Он не обижался на жизнь, просто жил, просто дружил с ребятами, не жаловался, когда болели ноги. Он принял свое тело, другого у него не
было. "Что жизнь на обидки да слезки переводить"- говорила бабушка.
Часто, играя на крыльце с соседскими детьми, он задумывался и засматривался на них, что-то свое подмечая. А вечером говорил об этом с отцом или дедом. Тот часто и надолго уезжал на буровые, но зато, когда возвращался, пир устраивали! В первую неделю по приезду в доме кого только не бывало, то соседи заявятся, то дядьки с его смены - вахтовики, вроде там не надоели друг другу, то возьмет да и позовет дед полный дом детворы и устроит такой шум, что бабушка потом дня два ворчит, что "слава Богу, хоть дом цел". А потом пару недель отсыпается, проверяет хозяйство да с отцом то чинят, то строят, то ломают...
- Ванечка! Ванечка!- потом втриголоса - Ванечка!
- Не кричите так!- бабушка со двора. - Собирался, собирался... Воды возьмите, там бутылка за калиткой лежит, а то опять забудете.
- Я здесь, я сейчас!
- Ванечка, до обеда, слышали? И смотрите , не катайтесь с ним , а то и так еле ездит...- но кто ее уже слышит.
Он размазывал слезы по потному лицу, покрытому пылью и ручейки становились серыми. Они капали на рубашку, оставляя грязные следы. Сиденье коляски, сплетенное из широких брезентовых ремней, было мокрым от того, что Ванечку поливали водой из речки. Ветер раскачивал коляску и она со следующим порывом снова переворачивалась. Ленка сидела рядом с ним и говорила: "Правда, правда, я не боюсь, ну Ванечка, они позовут,обязательно..." и заревела громко : "Ну пусть кто-нибудь придет, ну пожалуйста!"...
Никто не ждал, что налетит буря. Только ныла нога и Вале́к сказал, что ухо разодрал - чешется и чешется, почесал спичкой, как папа, ну и разодрал, поэтому нырять ему нельзя. А потом забыл и стал прыгать с кладки вместе со всеми. Громыхнуло неожиданно, Ванечка вздрогнул и откатился из-под дерева, в прошлом году здесь молнией убило дядьку с водокачки. Ленка взвизгнула и подбежала к Ванечке. Ребята похватали вещи и рванули через поле. Ленка кричала им вдогонку "Куда вы, а Ванечка?" - "Мы позовем, позовем..."
- Не знала я что вы такие! Испугались!
Она испуганно смотрела на тучу, но упорно толкала коляску, а ту сдвигало напором ветра с дорожки. Платьице хлопало по ногам, как флаг . Ленка попала ногой в ямку, след от коровьих копыт, и упала.
- Больно как...
Ванечка не мог разобрать ее слова, он пытался повернуться, посмотреть, но его перевернуло, будто кто-то вздернул коляску вверх.
Нога заныла сильно, до стона. Он шлепнулся в траву и заплакал от боли, от досады. Ленка подобралась к нему ползком и крикнула:
- Правда, правда, я не боюсь...
- Трещины нет, ушиб. А почему он не ходит?
- Мы пробовали, в больнице лежали, сказали, что это все, что ДЦП... ходить не будет.
Отец смотрел на врача испуганно и с надеждой. А бабушка глянула на Ванечку и сказала:
- А мы еще попробуем, - и подмигнула.
- Бабуль, а Ленка где?
- А Ленка ваша сейчас приковыляет, гипс положат и отправитесь домой, - медсестра смотрела на Ванечку, на отца и улыбалась.
- Шура, родителям девочки сообщили?
- Да, ее заберет Ванин отец. Там крыши посрывало, девочке лучше где-то переночевать. Думали в больнице оставить, а она просится уехать.
И тихонько на ухо доктору:"У нас в детском карантин, куда ее?.."
- Мы заберем, заберем...
- Я испугалась, Вера Кузьминична! Я еще никогда так не боялась! А коляска стала такая тяжелая. Ну чуточку не хватило, чтобы добежать,каких-то пять минуточек. И в машине страшно было ехать, она чуть-чуть стояла на дороге, а иногда мне казалось, что она в воздух поднимется. Даже страшнее, чем когда мы с Ванечкой в поле остались.
- Ладно, ладно, только не бойтесь, я свечку заберу. Страшно будет, позовешь. Спите, горе-путешественники...
- Уложила. Сережа, а давай-ка Ванечку в область свозим...
"Солнце... почему утро каждый раз начинается как праздник?.. Бабушкины оладушки пахнут... и комары прячутся... Моя коляска!!!"
- Ба! Ба!.. на поле коляска осталась, ее могло поломать!
- О, Господи! Да что ж ты кричишь, Лена спит...
- Я давно проснулась, ничего. Я тоже думала. Как мы с Ванечкой будем? Ему что, не гулять теперь?
- Дома коляска, успокойтесь, отец спозаранку за ней пошел. Ничего, починит, он мастер, будет лучше прежнего.
- Ооо! Герои проснулись! - отец улыбался.- У нас нормально, буря мимо прошла, сады потрусило сильно да несколько домов потрепало, мам, давайте завтракать, а то кое-кто хочет попробовать усовершенствованный вариант машины! - он улыбаясь, отнес Ванечку к столу и сел рядом с Ленкой.
- Посылают крыши чинить, я пойду. Родителям твоим помогу. Привет передавать?
Ванечка подумал, что было бы очень хорошо и ему там помогать. Он мог бы посоветовать, поднести молоток... Ничего не мог. Кузнечик.
Дед вернулся к обеду. В городе знали о буре и он примчался на первом автобусе.
-Вера, я испугался, телефон не работает. Как же я испугался... Родные мои... А это у нас...
- Елена!
- Ух ты, Елена! - передразнил. - Елена, коса по колено! - и захохотал, подхватил жену , - потанцуем!
Все смеялись. И Ванечка подумал, что сегодня настоящий праздник, даже лучше, чем Новый Год, что летом праздновать можно каждый день с самого утра и даже до вечера. И что даже буря не может его испортить, даже Ленкин гипс и что теперь точно нужно научиться ходить и не бояться за коляску. И нужно обязательно запомнить этот день. И перестать быть кузнечиком.
- Здравствуйте.
-Здравствуйте-здравствуйте, Иван Сергеич... Как успехи?
- Да вот, все-таки не четыре колеса, две ноги и две подпоры!- Он улыбался счастливой улыбкой уверенного в себе юноши, когда-то, десятилетним мальчишкой давшим себе обещание не быть кузнечиком.
Ему исполнилось тринадцать. В шестнадцать он будет снова бороться за свою жизнь. Но у него впереди еще три года.
ID:
414362
Рубрика: Проза
дата надходження: 31.03.2013 15:15:27
© дата внесення змiн: 01.04.2013 10:00:37
автор: АРИНА ЛУГОВСКАЯ
Вкажіть причину вашої скарги
|
Хороший язык. Прекрасная идея. Не скажу, что сильно удивлён.Что-то такое как раз ожидалось от этого автора и сюрпризы ещё будут. 
Однако впечатлило!Что да, то да!
