детские сказки вдруг стали твоим проклятием,
а лепестки всех ромашек планеты - синими.
нежные ласки слынут пустым распятием,
вечной молитвой. Тебе. становИтся сильными -
это бросать громкий вызов судьбе и брошенной,
вновь обрести дикий мир, отпуская ненависть.
это как вновь оказаться в траве не скошенной,
и чернилом начать ветхих мыслей простую летопись.
это забыть на минуту как будет "бабочка",
слабым дыханием пальцы согреть на холоде,
снова вернуть что-то нежное, не погасшее -
то, что горит маяком в самом тёмном городе.
это как дом обрести через годы странствия,
и объяснить всем пропавшим когда-то без вести:
лучше вернувшись, снести всю тоску признания,
жизни открыть неизведанные прелестности.
это...
это сбивать свои пальцы до кровоточия,
вновь разразиться истерикой до безумия.
это превысить все данные полномочия,
и погибать остаться со слабоумием.
это твой яд, твоё горькое небо в крапинку,
твой постулат, не признавший мораль и принципы.
это тот мир, где нам жить не позволят, капельку -
даже каплю души запретивши оставить чистою.
только ты сможешь греть, опустившись якорем -
вниз тянуть свою жизнь, до осколков битую.
в этих чистых лесах мы настолько грязные -
нас спасти даже Бог не сумел молитвою.
наши сказки так же остались прокляты,
и лепестки всех ромашек планеты - синими.
если там - не душа. то кто же ты?
как жу мне и тебе тановИтся сильными -
это себя убивать сердобольным званием -
на этой планете уставшей прожив пол века.
ты навсегда остаёшься с негодованием.
брошенный, сильный, как раньше пустой калека.
Вик, это что-то. Взяло за душу, проиграло ноктюрн на всех её струнах и исчезло из виду, будто и не было. А сердце все еще ноет. Только ты так умеешь. Спасибо
