Сознание двигалось медленно и неровно, хромая расплавленными конечностями под острым, колким пустынным солнцем. Упиваясь собственной желчью оно, в гордом одиночестве блуждало среди песчаных колючек и редко пробегавших мимо него гадов, в тщетных поисках далёкого оазиса, способного спасти от горечи расставания. Пустота нависала омерзительной прогорклой пеленой растекающегося неба, столь же безбрежного как пески, от которых шел белёсый пар, смешавшийся с запахом жарящегося мяса. Обвенчанные с неистовством утраты всего сокровенного, обезумевшие от боли, мысли обгрызали душу, дабы прекратить подачу жизненной энергии. И не было в этой пустыни ни уголка, где сущность могла найти себе успокоения, среди бескрайних барханов собственной меланхолии.
