Шум, я слышу шум. Тяжёлый гудящий шум. Этот шум, гудение, время от времени прерывается шипением – шипение слышится не столь громким. В эти моменты кажется, что шум должен прекратиться. Но он не прекращается. Шипение вновь сменяется громким тяжеловесным гудением. Откуда оно исходит? Я чувствую его у себя в голове. Как будто этот шум и исходит у меня из головы, рождается в моей голове. Какая же нелепая мысль… Где я вообще нахожусь?
Всё, мысли приходят в порядок. Определённость. Вот только очень сильно болит голова. Глаза открываются с огромным трудом. Светло. На этот раз я проснулся в своей больничной палате самым обычным образом. Кажется, так и есть. Ночь, наполненная чередой трудноперевариваемых снов, окончена. Можно подниматься и начинать считать «синяки». Начинается обычный день.
Приподнимаю голову и понимаю, что гудящий шум не был плодом моего сновидения, он издаётся прямо сейчас, судя по характеру звука, из динамиков для оповещения (или для прослушивания радиопередач). От этого шума меня мутит. Хотя… не уверен, что меня бы не мутило, не будь этого шума. Вообще, я лежу сейчас плашмя на своей койке и ощущаю силу тяготения вниз всем своим телом и очень остро, до какого-то внутреннего покалывания.
«Пшшш… и обеспечение не будет восстановлено в ближайшие… Пшшш… пожалуйста, примите все необходимые меры… Пшшш… Пфуф, пфуф… Пшшш… а именно… Тыф… имя-имя-но-имя… Пшшш…»
Динамик отключился. Но перед этим были какие-то слова, какое-то сообщение. Похоже, случилось что-то непредвиденное, возможно, авария. С чем-то подобным я уже сталкивался в этой больнице. Ох, после того, как исчез шум, я гораздо сильнее почувствовал головную боль. Словно пару мгновений назад она была на заднем плане, а теперь вышла на авансцену. И сколько, интересно, сейчас времени?
Медленно поднимаюсь с койки. С каждым движением в голове неким наплывом отзываются воспоминания о вчерашнем дне и о прошедшей ночи. Отзываются фрагментами, так, как будто они появляются в ответ на боль в моём теле, причём каждой точке моего тела в этом случае соответствует свой фрагмент в памяти. И, так же как и боль вспыхивает, чуть жалит и угасает, эти картины из памяти высвечиваются, прокручиваются взад-вперёд и растворяются.
Я встаю с койки, присаживаюсь на корточки перед тумбочкой, нахожу свой телефон, пытаюсь нажимать кнопки на телефоне, чтобы экран засветился, но экран остаётся тёмным, не включается. Что случилось с телефоном?.. Что-то меня заставляет оглядеться по сторонам и осмотреть палату. Но ничего необычного не замечаю. Да, а телефон просто разрядился. И это дело поправимое.
Достаю зарядное устройство, подсоединяю его к телефону, затем подхожу к розетке и подсоединяю к электросети. Но подзарядка не стартует. На телефоне ничего не высвечивается. Я в недоумении. Почему ничего не происходит? Не понимаю… хотя, нет, понимаю. Электричества нет. Что-то передавали по звуковой связи. Минуту-другую раздумываю на тему того, какие последствия могут быть в связи с отключением электричества, как изменится распорядок, но в меня почему-то больше лезут разнобестолковые мысли. Поэтому бросаю эту затею, иду к тумбочке, кладу на неё телефон и зарядное устройство, затем подхожу к койке и сажусь на неё. Но сколько же всё-таки сейчас времени? Очевидно, что сейчас уже далеко не раннее утро.
Внезапно я понимаю, что вокруг стоит тишина. Не только в моей палате, но вообще – из-за двери в коридор не слышно ни звука, ни единого шороха. У меня даже успевает пронестись в голове шальная мысль: а не потерял ли я способность слышать? Но начинаю барабанить пальцами по каркасу койки и успокаиваюсь: звуки я слышу прекрасно. Просто рядом с моей палатой нет признаков движения. Висит тишина – та, которую называют оглушительной. Такая тишина, при которой начинаешь прислушиваться к своему дыханию. Дыхание это ровное, беспокойства не чувствуется, хотя окружающая обстановка этому не способствует. Впрочем, видимо, есть один нюанс: когда я нахожусь на койке в сидячем положении, это действует на моё состояние благотворно и расслабляющее, даже усталость в теле точно начинает сниматься. Это открытие действует на меня словно электрический импульс. Я встаю и подхожу к окну. Там за окном пасмурно. Небо затянуто сплошным серым покрывалом. И, тоже, за окном я не наблюдаю никакого движения. Ни даже ветра нет. Что-то внутри меня отзывается на это затишье. Всё-таки нужно выяснить, разузнать, что в данный момент происходит в больнице. Очевидно, что-то неординарное сейчас творится, любопытное. И мне было бы очень полезно в этом разобраться. И как можно скорее. И даже не стоит тратить время на переодевание. Мне необходимо поскорее найти кого-нибудь и расспросить в подробностях, что сейчас происходит и что мне следует делать. А переодеться и, может, даже собраться я определённо успею. Решено.
Подхожу к двери из палаты, открываю её, выхожу в коридор. В коридоре пусто, нет ни единой души, ниоткуда не слышно ни звука. Я могу отчётливо слышать свои шаги, никакой шумовой фон не мешает. Так, что дальше? Если тут хоть кто-нибудь есть, они должны меня услышать. Нужно издать какой-нибудь громкий звук.
Некоторое время раздумываю, каким звуком стоит привлечь внимание, затем делаю негромкий неуверенный хлопок ладонями. Жду. Жду ещё, потом делаю два быстрых громких хлопка. Ни намёка на то, что меня кто-нибудь услышал. Жду ещё. Минута несёт информации не больше, чем секунда.
Следующая мысль – крикнуть: «Кто-нибудь здесь есть?» Уже прокрутив в голове интонацию во фразе, открываю рот, набираю воздуха и… запинаюсь. Я занимаюсь совершенно не тем делом. Здесь никого нет! Мне никто не ответит. Пустая трата сил.
Для очистки от сомнений обхожу палаты, расположенные в этом коридоре, стучусь, а затем вхожу внутрь, осматриваю. Людей нет совсем, в остальном – палаты как палаты, ничего примечательного. Постучался и в кабинет врачей (безуспешно), но войти в него не смог – дверь туда, как это часто бывает, оказалась заперта. В этом коридоре мне ловить нечего. Надо идти дальше.
Тогда не медлить! Лучше пойти налево – там ещё один коридор с палатами, а за ним будет лестница, где можно спуститься на первый этаж к административному блоку. Если я решил как можно быстрее во всё разобраться, то это самый короткий путь. Не мешкая, быстрым шагом иду в избранном направлении, открываю дверь, ведущую в следующий коридор, вхожу туда, несколько секунд осматриваюсь. Что ж, обстановка здесь полностью соответствует коридору, откуда я только что вышел. Прислушиваюсь – та же тишина. Приглядываюсь – то же отсутствие движения. Прохожу по коридору, стучу в двери палат. Нигде не отвечают. Открываю пару дверей – никого нет. Что, опять же, чувствовалось, как только я вошёл в этот коридор. Дальше иду, уже не заглядывая в палаты, но ради формального подхода к делу продолжаю стучаться. Ритм моих шагов и ритм моего стука в двери соединяются и создают какой-то общий монотонный ритм. Эта монотонность овладевает мной, и я продолжаю движение по коридору фактически машинально, не осознавая, куда я двигаюсь… Стоп. Выбиваю себя из этого ритма. Внезапно понимаю, что я уже долго иду по коридору. Неужели он такой длинный? Оглядываюсь – всё же нет, такой же нормальный коридор.
Я продолжаю идти, подхожу к двери выхода из коридора, и меня прожигает мысль: а сколько раз я только-только проходил через дверь из одного коридора в другой? Совершенно определённо, ответ – один раз – заставляет в себе сомневаться. Я знаю, что, если я был в одном коридоре, а теперь нахожусь в другом, значит, я прошёл одну дверь, а за второй дверью должна быть лестничная площадка. Это не подвергается сомнению. Но что-то во мне свидетельствует, будто я прошёл несколько дверей, каждый раз попадая в новый коридор, и я каждый раз по каким-то причинам упускал этот факт из внимания. Я остановился, чтобы оценить в уме это новое несоответствие. Повсеместная тишина в больнице перестала беспокоить меня. На первой полосе вопрос: что будет за дверью? Самый быстрый способ ответить на него очевиден.
Я открываю дверь, продвигаюсь вперёд и вижу там… ещё один коридор. Не желая пока разбираться рационально в том, что происходит, но желая убедиться в правильности своей догадки, возвращаюсь назад, прохожу предыдущий коридор в обратную сторону, открываю там дверь и выхожу… в ещё один коридор. То есть, как минимум, три коридора подряд вместо ожидаемых двух, а, скорее всего, и ещё больше. Я в растерянности. Я не понимаю, куда мне следует идти: вперёд или назад?
Хочу вывести себя из оцепенения. Снова иду вперёд, прохожу тот следующий коридор, открываю следующую дверь в конце того коридора и прохожу в новый коридор. Там останавливаюсь примерно посередине осязаемого пространства. Мне кажется, что я улавливаю некое странное напряжение в воздухе. Что-то не так с этим пространством. Мысли мои путаются, я не могу понять, откуда у меня складывается такое предубеждение. Требуются усилия. Требуются усилия разжать тиски рациональности, тиски привычного порядка вещей, чтобы дойти до простой здравой идеи: коридор, который я минутой ранее проходил, и коридор, в котором я нахожусь в данную минуту – одинаковые. Это очень и очень нелёгкая идея. Тяжёлая. Всё остальное меркнет. Всё остальное приходится отбрасывать, чтобы свыкнуться с этой идеей.
Но нельзя ей дать себя поглотить. Нельзя медлить. Я вижу на подоконниках пять горшков с какими-то комнатными растениями. А точнее, с растениями из них только четыре, один же горшок стоит пустой. К нему-то я и подхожу, беру его и переношу от окна к противоположной стене, аккуратно ставлю его на пол. С десяток секунд смотрю на него, потом поднимаю его руками до уровня глаз и роняю. Горшок падает и разбивается. Я тут же иду в предыдущий коридор. Открывая в него дверь, я замечаю, как там виднеется разбитый горшок. (А сзади тоже виден такой же разбитый горшок.) Прохожу в этот предыдущий коридор и замечаю всё то, что ожидал увидеть: четыре горшка стоят там, где я их только что видел в другом коридоре, пятый горшок лежит разбитым в том месте, где я его уронил. Вперёд или назад – вопрос теперь не актуален.
Пора призвать на помощь рациональное мышление. В первую очередь надо отчётливо убедиться и признать, что я не сплю. Я бодрствую. Всё вокруг реально. Словно желая придать этому замечанию вес, я подхожу к разбитому горшку и трогаю обломки. Затем поднимаюсь, опираюсь рукой о стену и оглядываю коридор. Определённо, ничего необычного или странного в коридоре нет. Стоп. У меня появилось ещё одно простое, но важное наблюдение. Этот коридор… да, это тот коридор, где находится моя палата. Я всё время «попадал» в один и тот же коридор. Вернее, я просто из него никуда не выходил. Я бродил по одному и тому же коридору. Что-то не так с моим восприятием пространства. Что-то болезненное. Значит, я каким-то образом представлял себе, будто я выхожу в другой коридор, а на самом деле бродил взад-вперёд по одному и тому же. То ли это галлюцинации, то ли это какое-то другое помутнение рассудка… я не смогу определить. Но получается, что мне сейчас лучше не рисковать и не пробовать дойти куда-нибудь самому. Лучше подождать помощи. Как бы моё болезненное помутнение не ухудшилось. Я не могу быть уверен, что и со слухом моим не происходит схожих недоразумений. Мне лучше оставаться здесь на виду.
Осторожным, медленным шагом я перехожу к противоположной стене, к окну и сажусь на подоконник. Я смотрю, наблюдая, и удивляюсь чистоте своего взора. И я удивляюсь ясности в моих мыслях и переживаниях. Я не сдавлен, и моё сознание не расплывается. Я не чувствую в себе никаких болезненных симптомов. Это удивляет. Я продолжаю ждать и неторопливо рассматривать коридор.
Я медленно успокаиваюсь. Мой взгляд медленно сосредотачивается. Я с интересом наблюдаю за дверью в кабинет врачей. Впервые за сегодня мне кажется, что тут есть нечто необычное, необычное в её виде. Я приглядываюсь. Чего-то не хватает. Так, теперь я понимаю, у двери нет замочной скважины. Осматриваю дверь ещё более внимательно. Я не вижу никаких признаков, что у неё есть какой бы то ни было замок, который каким бы то ни было способом открывался (набором кода ли, считыванием электронного шифра или другим способом). При этом я знаю, что дверь запирается. Мне становится интересно. Я пытаюсь вспомнить, видел ли я раньше на ней какое-либо замковое устройство, видел ли я раньше, как её отпирают. И удивляюсь: я видел эту дверь закрытой и открытой, но ни разу не видел, как она отпирается. Однако запирающий механизм там должен быть, его признаки я припоминаю. И находится он где-то на уровне живота, если только это не обманка, конечно. Надо подойти и проверить.
Всё моё внимание брошено на дверь. Я подхожу к ней – оглядываю, прощупываю. Определённо, запирающий механизм находится именно там, где я и ожидал. Я слышу, как он щёлкает, когда я пытаюсь дёргать ручку двери на себя. Вот только каким образом он отпирается? Мои поиски, в конце концов, приходят к ручке двери, и я с удивлением обнаруживаю, что у этой ручки имеется крышка, которая откручивается и снимается. Я даже не задумываюсь о том, имею ли я условное право что-либо делать с ручкой – крышка уже летит на пол. Под крышкой обнаруживается даже не замочная скважина, а просто крутящаяся ручка, отпирающая замок. Вот так всё просто! Не нагружая себя сомнениями, я тут же поворачиваю ручку – замок отпирается – и открываю дверь. Кабинет врачей передо мной. И тут меня поджидает изумление и разочарование – кабинет оказывается пустым.
И в самом деле. Я прохожу в кабинет, а тут, собственно, в наличии лишь потолок, пол, стены и окна. Я приглядываюсь к стенам – может, там имеются скрытые кнопки, рычаги или что-то подобное, что может служить для открытия потайных шкафов или для приведения в действие каких-либо механизмов, устройств. Я прощупываю стены, оглядывая комнату – ничего не нахожу. Ладно. В конце концов, я не должен здесь ничего искать. Хоть это всё же и странно. И всё-таки моя цель не здесь. Этот кабинет не дал мне ответов. Правильнее просто выйти отсюда и запереть кабинет. Это есть простое спокойное решение.
Однако всё моё спокойствие пропадает, как только я поворачиваю взгляд в сторону выхода, то есть туда, откуда я входил в кабинет. Там, что ожидаемо, всё так же находится приоткрытая дверь, ведущая в коридор. Но слева от неё по соседству находится ещё одна дверь. Эта дверь закрыта, но непонятно, откуда она вообще взялась. Я прекрасно помню и представляю себе расположение дверей в коридоре. От двери кабинета врачей до следующей (что справа, что слева) не менее пяти метров. Здесь же дверь буквально в одном метре. Да и зачем эта дверь тут? Впрочем, может, она и не ведёт в коридор, а за ней я просто увижу стену? Я подхожу и пробую открыть эту дверь – она открывается – открывается вовнутрь кабинета, в отличие от той двери, в которую я вошёл (она открывается наружу). Но главное в том, что эта дверь ведёт в коридор – я приглядываюсь – вроде бы, в тот же самый коридор. Мне становится не по себе.
Я отхожу на несколько шагов вглубь кабинета. У меня было стремление чуть выглянуть за только что найденную дверь и проверить, смогу ли я увидеть дверь другую (в которую я вошёл), а потом выйти в коридор и проверить, как он поменялся в связи с появлением ещё одной двери. Но необъяснимым образом я остановил это стремление. Словно я вышел из поля игры. Я знаю теперь, что мне нужно делать. И времени теперь больше нет ни на что, ни даже ни на какое ментальное изыскание о моей ориентации в пространстве.
Я подхожу к той двери, что справа (она открыта наружу), и закрываю её. Выхожу в коридор через дверь слева (она открыта вовнутрь). Выходя, подтягиваю дверь за ручку, и дверь закрывается за мной. Оглядываю коридор, делаю пару шагов вперёд. Оборачиваюсь – вижу, что слева от той двери, откуда я только что вышел, на все пять метров лишь стена, соседней двери как не бывало. Всё именно так, как должно быть.
Теперь я знаю – мне направо. Иду туда, дохожу до двери из коридора, открываю её, прохожу и попадаю в пролёт между коридорами. Здесь без всякого промедления я иду на лестничную площадку. Вниз. Теперь вниз. Я мерно сбегаю по ступеням. Один этаж. Ещё один этаж – я попадаю на первый. Я не встречаю никого, ни одного человека.
В коридоре на первом этаже, куда я попал, слева находится запасный выход. Мой курс ведёт туда. Там я получу ответы. Что-то заставляет меня быть уверенным в этом. Что-то, что привело меня сюда через тягу, в противовес тяге остаться в скорлупе своих умственных построений. Теперь я точно совершаю побег.
Я вижу выход. Я открываю дверь. В меня ударяет свет и ветер. Но ветер тут же пропадает. А свет бьёт очень ярко, заставляет остановиться. Я прикрываю глаза руками, одновременно пытаюсь прищуриться и вернуть себе мироощущение. Но пока оно расползается, несколько сантиметров вокруг меня расползаются на добрые мили вперёд. А свет… свет становится очень белым. И он стремится заполнить всё собой. Кругом белое пространство.
Я стою, застыв. Я жду, что произойдёт дальше. Мой побег доведён до своего конца. Но это, кажется, ещё не всё.
(тринадцатая глава из повести "Пересказанная история")
ID:
602748
Рубрика: Проза
дата надходження: 28.08.2015 23:15:48
© дата внесення змiн: 14.10.2018 22:11:56
автор: untalented
Вкажіть причину вашої скарги
|
