Именно за эту неуместную лёгкость,
за связанность прикосновениями,
за отсутствие сомнений и колебаний –
ещё настанет время им отвечать,
настанет время заговорить свой страх.
Можно уже сейчас
при неумолимом освещении неба
рассмотреть их надежду, твердеющую, как орех
в детских ладонях травы.
Тогда она скажет:
не я тебя сделала стойким в чёрной воде ожидания,
не я научила тебя языку разлуки,
не мне ты напоминаешь о невозвращении
всех, кем пренебрегли.
Тогда он ответит:
не я настраивал музыку твоего отклика тишине,
скрипку твоего промедления, не я
отводил от тебя тени деревьев,
чтобы не страшно было тебе
проходить сквозь ночь.
Это не для них трава станет тяжёлой,
как женский голос перед дверьми городской больницы,
это не по ним заголосят тревожно
плакальщицы камыша.
Долго сидят на лестнице.
Долго считают минуты.
Кто первым не сдержится?
Скажет слово, которое всё сломает?
Задыхается женщина.
Сбивается дыхание.
Начинает своё пение
со слабой доли.
(Перевёл с украинского Станислав Бельский)
