|
Ненаписанный финал книги Светланы де Роган-Оболенской-Левашовой "Откровение" /Юрий Сафроненко/
Книгу можно найти на просторах интернета и на сайте Николая Левашова.
перед чтением этого "Недописанного финала" сначала лучше прочитать книгу Светланы о Венецианской ведунье /колдунье/ и о её смертельной дуэли с Папой Римским, а то будет не так интересно!
Часть 1.
...Эсклармонд и была одной из таких удивительных «спящих». Вот только нашли её не те, кому было нужно... В поисках чего-то совершенно другого, на неё совершенно случайно наткнулась церковь. Объявив пещеру Мисабелль и город Лурд «святыми», до сих пор церковь пытается понять, что же такое им удалось найти?
— Скажи, Север, можем ли мы как-то помочь этим людям?! — печально спросила Изидора.
— Нет, Изидора. Это их выбор...
======
Это последние строки, которые написала Светлана 7 ноября 2010 года, за несколько дней до ее убийства...
…453…- А это то, как Она хотела закончить свою эту Книгу… (…есть Книги и книги!, - как говорил ЕЕ устами один из ЕЕ персонажей.)
…25 июня 2018 г. Баваро-Доминикана. =GoldKing=
grafborisfen@mail.ru grafborisfen@gmail.com
с ув. Сафроненко Юрий…
…Неожиданно все прервалось и я очнулась в своем кресле дома.
Предо мной стояла моя любимая бабушка и взволновано трясла меня за плечо. На мой беззвучный вопрос она, как всегда, спокойным, но, почему-то встревожненным голосом, сказала: - Извини, милая, меня срочно зовут, а оставлять тебя здесь одну без присмотра у меня нет ни малейшего желания…
В глазах бабушки светился, как обычно, любопытный загадочный, такой завораживающий, необъяснимый огонек, и я, как всегда, терялась в догадках о степени ее участия в моих приключениях по таким бурным и опасным, постоянно таящим в себе неожиданности и сюрпризы, волнам безкрайнего (***) и безразмерного океана времени.
Вечерело, и у открытого окна теплые дуновения приветливого лесного, пахнущего хвоей с запахом детских веночков из полевых цветов, ветерка ерошили мои прекрасные, так любимые и обожаемые мною, волосы вперемешку с безпорядочными мыслями, которые роились в моей детской головке, еще такой юной, но так преждевременно взрослеющей от этих видений потоков и, леденящих кровь, водопадов человеческого горя и страданий.
О, эти прекрасные волнистые волосы! Они каскадами волшебно ниспадали мне на мои, пока еще детские, уже в полную силу несущие такое тяжелое бремя безконечных сверхчеловеческих испытаний, плечи и грудь, что у каждой особы женского пола были поводом для зависти и восхищения - не только всех моих сверстников, подруг, но и всех, кто меня встречал на своем жизненном человеческом пути на этой такой многострадальной, но стойко переносившей все эти сверхчеловеческие испытания Мидгард-Земле.
Мидгард. Сколько сказочно-интересного переплелось в этом древнем, как наша космическая обитель, названии. Чем-то загадочным веяло от этого звонкого имени с очень бурным прошлым! В нем искрящимся и пушистым, как снежный иней, эхом перекликались звезды и другие Солнечные системы с их такими, чем-то похожими и, чем-то не похожими на нашу родную планету другими землями, плескались лазурные океаны и моря, расцветали разноцветные радуги, пели птицы и цвели сады…
В одном из моих приключений со Стеллой, когда меня очаровало это чудесное неповторимое величие нашей такой прекрасной земной обители оттуда, из междумирья, из пространства, где звезды полыхали, сверкали и переливались огромными цветными красочными мирами, на возглас Стеллы:
- Какая же она великолепная, наша Земля! - я, повинуясь какому-то подсознательному внутреннему голосу, струящемуся из дивного Источника Знаний, но почему-то журчащему и протекающему где-то у меня в голове, возразила и спросила ее:
- А почему ты называешь нашу милую Мидгард-землю землей? Ведь земель вокруг тысячи тысяч, а Мидгард – ОДНА, как ее для нас назвали наши великие звездные предки! И такой другой больше нет нигде!
Стелла недоуменно, удивленно пожала своими хрупкими девичьими плечиками и глянула на меня своими восторженно округленными кристально чистыми детскими глазами:
- Не знаю. Все зовут так ее и я тоже. Но какая же она необыкновенная!!! И как только у «них» рука поднимается ЕЕ жечь и поливать огнем ненависти, топтать черными сапогами войны, безсовестно уничтожать и рушить все то, что такими неимоверными усилиями и столько времени создавали наши героические предки!.. – Стелла, как всегда, была так необычайно чиста и величественна в этом неистребимом всеохватывающем желании сделать мир чище и светлее, красочнее и прекраснее!
- Да! Ведь мы живем здесь! И эта НАША планета и НАША жизнь! – невольно перехватив и прочитав мои мысли - возмущенно, как буд-то бы это само-собой разумеющееся понятие, добавила она.
Воистину, верно сказано:
- Любите ЖИЗНЬ! Ведь Вам с ней еще жить и жить!!!
Очнувшись от воспоминаний, я, как завороженная, мысленно просила извинения у Стеллы и Изидоры за непредвиденное и не по моей вине это неожиданное очередное прерывание этого жуткого, но захватывающего и не дающего от себя оторваться, повествования про эти сверхчеловеческие испытания, бурным потоком обрушившиеся на Изидору и ее таких ей родных людей…
*** Все приставки «БеЗ-» в соответствующих словах (вопреки нынешнему из-тор(ы)-ически искаженному правилу) пишутся не с буквой «С», а с буквой «З», что соответствует их изначальному древнему смыслу отрицания наличия соответствующего слову значения.
45. Изидора-11.
Следующая возможность с головой окунуться в рассказ Изидоры у меня выдалась не так уж скоро, как хотелось и ожидалось, и все это время я ходила, как отмороженная, с трепетом и нескрываемым волнением переваривая весь тот непомерный груз испытаний состраданием увиденного чужого, но такого близкого мне горя, свалившихся на мою кучерявую девичью головку.
Моя мама опять, заподозрив что-то неладное, с тревогой наблюдала за мной, и только спокойное поведение моей бабушки, которая демонстративно показывала, что ничего страшного не происходит, удерживало ее от лишних взволнованных вопросов о состоянии моего здоровья. Бабушка, как всегда, прикрыла собой мой такой еще не защищенный тыл, что оградило меня от дополнительных и сейчас очень лишних и не нужных объяснений мамочке.
И вот наконец-то я снова рядом со Стелой, которая уже вся извелась от ожидания продолжения этого безкомпромиссного жестокого кровавого сражения между двумя такими противоположными мирами белой искрящейся Жизни и черной непроглядной Смерти…
…— Скажи, Север, можем ли мы как-то помочь этим людям?! — печально спросила Изидора.
— Нет, Изидора. Это их выбор...
В словах Севера слышалось какое-то нескрываемое отчаяние и разочарование в том, что хоть чем-то им можно помочь.
Как бы отвечая на это нескрываемое отчаяние, Изидора вспыхнула, как молния, и с округленными от жуткого возмущения глазами, задала вопрос, на который Север даже не посмел ответить:
- А что же вы сделали, что бы люди научились правильно выбирать???!!!
Ведь выбор несмышленого ребенка и многомудреного старца совсем неодинаков! И отличается этот выбор всем тем объемом жизненного опыта в борьбе за счастливую жизнь, которым выбирает опытный человек, в отличие от безопытного…
Тут неожиданно в разговор нагло и безцеремонно вмешался Караффа. Он резко распахнул дверь и, как это оказалось, определенное время стоял за ней, подслушивая диалог Изидоры и Севера:
- Люди - дремучи и примитивны! Они будут выбирать то, что им даст выбирать святая церковь - между верой и смертью! Между церковью и костром! И иного выбора у них нет и не будет до тех пор, пока у них вообще не пропадет желание выбора, и они забудут навсегда это страшное слово! Рабам выбор не нужен! А вот такие, как вы, Изидора, будоражат их засыпающее рабское сознание этим страшным словом «выбор» и, поэтому, вам не место среди людей, и, пока я жив, сделаю все, чтобы такие еретики, все без исключения, сгорели на святых кострах инквизиции.
Глаза Караффы светились, как у озверелого зомби, нескрываемой жаждой крови и смерти, и, казалось, что это в обличии главы римской католической церкви стояла сама смерть перед Венецианской Красавицей, сияющей воплощением живой энергии Созидания и Возрождения, принципам которого она следовала всю свою сознательную жизнь и чему учила свою, так безвременно трагически погибшую за это, свою такую хрупкую и прекрасную цветочек-дочурку Анночку.
Место, где еще секунду назад находился Север, отвечало на этот бред зияющей пустотой, а у Изидоры от возмущения перехватило дыхание.
Прекрасно понимая безполезность этого спора с Караффой, она молча отреченно отвернулась к окну, где заходящее солнце красило розовыми цветами заката тучи - невольных свидетелей этой полной отчаяния сцены безсилия перед зверским безпределом Папской власти над миллионами человеческих жизней, лишенных собственного права выбора зверской инквизицией с перекошенным лживой верой обличьем, со страхом огненной смерти на костре в одной руке, и петлей с хитрым злобнозамысловатым узлом в другой.
- Как Вы себя чувствуете, Изидора? – как ни в чем ни бывало, спокойным, как всегда, голосом спросил Караффа, делая вид, что буд-то бы ничего не произошло.
В тоне Караффы слышались нотки необычного, как обычно водится в этом простом обыденном вопросе, тона. Он явно вызывал Изидору на разговор, но она многозначительно молчала, показывая, что все уже давно сказано.
Это молчание было одновременно и бойкотом этому безпределу зверской Папской власти, и ответом всем вопросам, задаваемым Караффой, и просто энергетическим блоком от всех изощренных попыток Караффы выведать, намеченные этим хитрым и очень опытным психологом, драгоценные крупинки какой-то очень важной для него информации.
Молчаливая пауза затянулась, но Караффа не привык проигрывать даже в таких незначительных дуэлях - последнее утверждающее слово он оставлял всегда за собой, и, как бы невзначай, якобы для этого придя к Изидоре, изрек:
- Завтра у меня официальный прием и Ваше, присутствие на нем обязательно!
Караффа снова что-то задумал, но это уже никапельки не волновало Изидору - игра уже перешла в заключительную фазу - эндшпиль - и никакие уловки и хитрые ходы не могли уже никак сыграть на пользу самой главной цели, которую до этого преследовала Изидора - как можно дольше затянуть время с надеждой наконец-то разгадать этот немыслимой сложности кроссворд-головоломку и прорвать загадочную и неимоверно-непробиваемую защиту Караффы во имя спасения родных, тогда еще живых безгранично любимых ею людей. А сейчас они были уже далеко, в том прекрасном и благодатно-спокойном месте, где никакие происки инквизиторов во главе с этим монстром-людоедом Караффой не могли их достать и это радовало и успокаивало надорванную горем пережитых потерь душу Изидоры.
Одно только сжимало холодными клещами израненное кровоточащее сердце этой мужественной несгибаемой ведуньи – какой, все-таки, неимоверно высокой ценой им досталось это спокойствие – ценой сверхчеловеческих страданий и мук близких и таких дорогих ей людей, которые прошили огненнопепелящей струей расплавленного металла ее созданное для любви материнское сердце.
Да к тому же, воспаленный от горя мозг буравила и огнем жгла досада того, что здесь и сейчас уже никогда не сможет она прижать к своей груди кучерявую юную, но такую уже не по-детски, мудрую головку горячо ею любимой доченьки, не зароется в ее кучери и не ощутит их родной до боли незабываемый запах милой хохотушки, не услышит жара любви горячих ладоней своего дорогого, такого сильного и мужественного Джироламо, не сможет, как маленький балованный и шаловливый ребенок, зарыться в широченных крепких мужских объятиях своего обожаемого папочки, как она это делала в своем, таком уже безкранедалеком, беззаботном босоногом детстве.
=GrafBorisfen=34-го ВэйлЪтъ 7526 С.М.З.Х. (25.06.2018)
=далi буде...
Недописанный финал-2 Светланы Левашовой Откровение http://www.stihi.ru/2018/06/27/7079
ID:
945251
ТИП: Проза
СТИЛЬОВІ ЖАНРИ: Оповідний
ВИД ТВОРУ: Поема
ТЕМАТИКА: Історична лірика
дата надходження: 17.04.2022 18:58:27
© дата внесення змiн: 17.04.2022 18:58:27
автор: GoldKing
Вкажіть причину вашої скарги
|
