с прологом и эпилогом
Пролог: Армагеддон.
Заветные года
расчерчены крыла́ми.
Вы помните: тогда
у нас у всех украли.
Мы вынесли удар
отчаянной гордыне.
Мы больше никогда
не будем молодыми.
Пылал цветущий сад.
Сады нас муштровали.
Мы прежде штурмовали
не эти Небеса.
Не этой Ночи власть
мы не преодолели.
Ряды наши редели –
она умеет красть!
Сияние и гром!
фантазия и тайна!
И голова, и рог –
под струями Фонтана.
Демон первый: Небеса.
Очнись поверженным во прах
волной божественного гнева.
И предписание в зубах:
Хранитель Неба.
Он для приказов не пригоден.
Любитель блефа и проказ,
за непокорство и сарказм
он был наименован Богдан.
Он брил бородку и усы;
всегда подтянут и спортивен,
собой – не то чтобы красив:
он был чертовски симпатичен!
Он в клуб приходит не спеша.
Зачем-то шевеля губами,
опять катает пробный шар
в уютном холле кегельбана.
В своей нечаянной игре
он разменял последний рубль…
А за стеной оставил Врубель
его неузнанный портрет.
Он взглядом выдает себя.
Его глаза подобны окнам.
В них – небеса и небеса…
как сны грузинки черноокой.
Демон второй: Ночь.
Зеленый глаз и черный глаз.
В ночи сгорают метеоры,
и душный запах маттиолы,
и музыка из-за угла.
Пускай сгорают! что нам в них.
Но вот в ночи сгорает знахарь –
и нет просвета в гневных знаках
зеленых книг и черных книг.
Звучит астральная свирель.
Он забавляется игрою
где у цементного порога
опять свирепствует сирень.
А дом снимается, как фильм,
и ночью прячется в деревья –
с визитной карточкой на двери:
«Хранитель Ночи Серафим».
«Чего мы прежде не учли –
и нас за это наказали?»
…А та, хранимая, та – знает.
Кусает пальцы и молчит.
Демон третий: Фонтан.
Не спят в заливе корабли
и ждут условного сигнал
утопленной в туман земли.
А там – Аркадия дышала.
Не знаю, кто кого назвал.
Он был Аркадием. Он ждал.
Он малевал стигма́ты чисел.
Он ждал, он ждал – и перья чистил.
Он пил горючий ностальгин.
Как стекла в роговой оправе,
глаза потели от тоски
по пресыщению пирами.
Он был отвержен и забыт,
как звук божественный Фортрана.
Устал грамматику зубрить…
Он был хранителем Фонтана.
…А море – то горчит, лаская,
то пенится, чего-то ждет,
то изуверствует в оскале,
то цепенеет под дождем.
Эпилог: спич Бегемота.
Мы снова встретимся в раю –
нам нипочем указка бога.
Свой безала́берный уют –
мы принимаем.
В бою надежду мы свою
искали с болью и любовью.
И мы уносим все с собой –
не променяем.
Назло безрадостным богам
мы переставим все местами.
И будут ангелы в бегах
за сокровенным.
И станет раем балаган,
и балаганом рай предстанет.
И улыбнемся мы тогда:
«А кто не верил?»
Где мы, бездельники? Нет нигде нас.
Мы демоны от слова «демос».
Хватает веры нам с тобой.
(О, как нас спросят: «Кто вы?!»!)
Пусть снова выступит Гобой
с Фаготом, Саксом и Трубой,
а мы готовы!
1981
