3. Колониальный миф
Надо ясно понимать: когда мы говорим «глобализация», мы имеем в виду атлантизацию. Только не надо путать колонии этой империи со странами, вынужденно сосуществующими с ней. Она не «весь мир». Есть пределы, за которые не распространяется гегемония Первого мира.
Мы говорим об империи. Если говорить кратко – это область, в которой циркулируют основные событийные потоки: финансовый и информационный. Их замкнутостью и обусловлен суверенитет Золотого Миллиарда; без условия замкнутости невозможно ни контролировать, ни управлять. Поэтому барьеры установлены не только независимыми странами – Россией и Китаем, например, – но и самим Западом.
По идее Плана Рузвельта и по своей природе Атлантическая империя обязана непрерывно расширяться под натиском постоянно увеличивающегося объема капиталов. Как только темпы их накопления превысят темпы экономической экспансии (а это, вероятно, уже произошло), открывается обратный отсчет до финансового коллапса – Великой Депрессии в масштабах мирового рынка.
Непрерывно расширяющаяся Атлантическая империя, прежде чем освоить новое экономическое пространство, должна его подготовить для этого; и главным условием пригодности является – ну конечно же – предсказуемость и стабильность. Гарантии прав инвесторов, иммунитет от налоговых, таможенных, нормативных и других новаций местных властей… Если в трех словах – «свобода резидентов метрополии». Практически это означает политическую оккупацию будущей колонии, марионеточную власть, надежно и долговременно контролирующую ситуацию в стране. Условие надежности, в свою очередь, гарантируется информационной оккупацией территории; Политической оккупации будущей колонии предшествует идеологическая, а захвату экономического пространства – захват информационного. В этом, собственно, и состоит антигуманный гуманитарный аспект «глобализации».
Конечно, колониальный миф естественным образом отличается от внутреннего мифа для населения Золотого Миллиарда, но он неизбежно несет на себе эгрегор прообраза. И уже одно только вторжение атлантических мифов – заведомо ложных, как любой миф – приводит к катастрофическим последствиям. Идеологическое воздействие иного этноса на неподготовленных неофитов действует подобно вирусным инфекциям, наркотикам, массовому алкоголизму. То, что на родине рассматривалось как обратимые и несущественные отклонения от нормы, губит целые этносы, не подготовленные к завлекательным, опьяняющим идеям.
Психологические компоненты «колониального мифа» применительно к Украине отметил Алексей Толкачев:
– комплекс неполноценности;
– комплекс жертвы;
– отказ от стратегического планирования;
– тотальная нелюбовь (я бы сказал: тотальное неуважение – Ник С.);
Этот список весьма неполон и подлежит расширению. Критическая часть концепции «русского мира», истерически перекрикиваемого «нашими» атлантическими масс-медиа, содержит описание виктимной идеологии ельцинских времен; вот его и следует использовать для полноты картины. К нам это описание вполне приложимо до сих пор.
Но А. Толкачев видит только результат, и видит со стороны. А вот субъективное описание динамики перемен.
Идет процесс, который я назвал бы истощением образности. Он напоминает обеднение языка. Мир стремительно упрощается, теряя свою надрациональную сторону. Понимаете, это исчезновение не предмета, а понятия; раз нет понятия, то и потери не чувствуешь. И от этого никуда не деться – нам не выйти за пределы языка, которым наше сознание описывает то, что в него проникает. Короче, наш мир оскудел до невозможности и, мне кажется, поскучнел. Голые стены, слишком широкие улицы. Одинаковые люди. У радуги здесь четыре цвета (черный, белый, желтый и голубой – Ник С.). Если так пойдет дальше, в этом мире останутся лишь прямые углы, несколько оттенков серого и две сотни слов в языке. Причем люди изменений не заметят. Подавляющее большинство из них.
– А те, кто заметит?
– Им будет очень плохо. Но они тоже не смогут объяснить. Смешно жалеть о том, чего нет в природе.
– Очень знакомое чувство.
Свидетельствую: действительно, очень плохо получается объяснять элементарные вещи; не хватает слов и понятий. Передавать абстрактные идеи стало очень трудно, смыслы слов изменились до неузнаваемости и как-то… унизились, что ли.
Мы рассмотрели только один, простейший «мессидж» матричного мифа атлантической метрополии: импульс культурной дегенерации, или, как говорят у нас, «попсификации» общества. Он непосредственно исходит из самой сути потребительской идеологии. Этот дух господствует в западном обществе, и более того, повидимому, необходим для его нормального функционирования: редукция человека к низшему уровню и его животной сущности, манипулирование им как автоматом для потребления или марионеткой политических сил. (Все тот же фон Берталанфи.)
Атлантическая цивилизация, сделавшая себя на том, что пошла на поводу животного в человеке, добившаяся временной своей стабилизации и едва не покорившая мир благодаря все более массовому и изощренному потаканию животному в человеке, будет до последнего биться, чтобы не стать человеку чем-то иным. (В. Рыбаков)
Проще всего объявить Запад Царством Сатаны, но мистификация не поможет понять механизм процесса, его движущие мотивы – и, значит, не поможет победить Лукавого. Древнее христианское верование гласит: «Чтобы усмирить демона, надо назвать его по имени».
Интеллектуальное и моральное угнетение масс глубоко целесообразно и функционально. Запад болен всего лишь другой формой болезни, от которой мы хотим излечиться: идиосинкразией на новизну. Сегодняшний человек спасается бегством от мышления. В камере обскура Западного мира нет места творчеству. Усугубляется анемия целей. Нужно убедить человека, что та степень рабства, в которой он существует, есть высшая степень свободы. Простого человека, которому вставили дозволенный властью чип. Никто не будет решать задачу, которая считается выполненной.
Каждая система власти создается для реализации глубоко моральной, глубоко человечной идеологии, для достижения цели, поставленной творческой элитой. Однако общественный институт, созданный специально для достижения конкретной цели, необходимо становится постоянно действующей структурой и после ее достижения. В конце концов это становится образом жизни; императив становится потребностью… Голем хочет жить. Поэтому он конспирирует элиту и манкуртизирует общество – изолирует их друг от друга. Если элита прорвется – все! Общество получает новую цель, новая власть – новую задачу. Смысл реакционной идеологии именно в том, чтобы не допустить провозглашения истинных ценностей. Это опережающая реакция на моральный прогресс.
Всякая власть – воровство, и, в частности, – хищение брендов. Называя себя элитой, маргинальные властные слои населения лишают элиту права на существование, вычеркивают ее из реальности. Но, изолированная от рычагов управления, вытесненная из общественной жизни вообще, дезорганизованная и разобщенная интеллектуальная элита жива – и это главная тайна всякой реакционной власти. Поэтому цензура бессмертна… Только духовной элите принадлежит возможность – а значит, право – выдвигать рабочие версии и создавать концепции, устанавливать то, что называется общественными истинами… ставить перед обществом цели.
Внимательному наблюдателю может показаться, что творения высокого разума умирают, не воспринятые. На самом деле они живут, живут в отражениях – и однажды выйдут из зеркал, полные сил и отваги.
2014
Литература раздела:
1. Лев Гумилев. «Тысячелетие вокруг Каспия»
2. М. Хайдигер. «Отрешенность».
3. Олексій Толкачов. «Перемогти себе»
http://www.pravda.com.ua/rus/columns/2014/08/8/7034073/?attempt=1
4. А. Лазарчук. «Солдаты Вавилона»
5. В. Панов. «Продавцы невозможного»
6. С. Лукьяненко. «Спектр»
7. В. Рыбаков. «Камо вставляши?»
8. Ник С.Пичугин. «Накануне перемен»:
1. «Золотой треугольник власти»
http://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=518271
2. «Нравственность готтентотов»
http://www.poetryclub.com.ua/getpoem.php?id=518273
ID:
518686
Рубрика: Проза
дата надходження: 21.08.2014 16:34:16
© дата внесення змiн: 03.09.2014 16:17:13
автор: Ник С.Пичугин
Вкажіть причину вашої скарги
|
