Я приду, когда улицы тайной на время ослепнут,
Чтобы сжечь свое сердце на мертвых и мокрых ступенях,
Разорву своды храма и новый воздвигну на тенях
Тех, кто рыщет во тьме, тех, кто миром и Богом отвергнут.
Я приду к тебе юношей или морщинистым старцем,
Как виденье, как призрак, являясь везде на дороге
До тех пор, пока небо не вспыхнет холодным румянцем,
И чудной Гелиос не проскачет в изорванной тоге.
Я шептать тебе буду, как сталь гильотины о смерти,
Скрипом медной петли, на которой умчался Иуда.
Ты услышишь плеск ветра, но это беснуются черти,
Ожидая, когда воплотится последнее чудо.
Ты захочешь уйти, только намертво заперты двери,
Крепко связаны мы лунной клятвой – ее не разрушишь.
Я твой царь, твой жених, твоя тень до последней потери,
Твоя совесть, которую ты оправданием душишь.
