(Из поэмы «Черная месса»)
«А́йе-сара́йе!» – уже с экрана зовет сорока.
«А́йе сара́йе!» – и от стоп-крана не будет прока,
Его срывая, орет охрана: «А́йе-сара́йе!» –
и украинцы уходят в А́йю – навек, без срока.
И лишь круги на зеркалах, куда вы канули,
пустая тухлая зола перед экранами.
И выходит, загибая углы,
верховный А́йя из золы,
ест миноги и льет лимонад
кривоногий мессир Леонард.
На нем малиновый пиджак, он заводила и вожак,
предводитель куража, распорядитель церемоний;
в желтой куртке, в шароварах цвета моря,
черной курки голова – всем на зависть,
хвост, похищенный у льва – он красавец!
Зубовный скрежет стоит окрест,
пылает падалью оркестр,
и в тот же миг под этот гимн Его Трюкачество
владелец мглы ступает начисто.
Его уроки ты все исполнишь: апо́рт ли, фа́к ю ли;
подпишешь кровью – оты́дь, нао́тмашь, вонтараты́;
шагнешь под факелы через порог – и на ала́тырь пустоты,
туда, где куст неотвратимый – неоспоримый радикальный курс!
и ануса неповторимый вкус.
2001
