Но грустно думать, что напрасно
Была нам молодость дана.
А. С. Пушкин
Только несчастный знает, что такое счастье.
Э. М. Ремарк
Он проснулся и посмотрел на будильник: без пятнадцати семь, значит спать можно ещё пятнадцать минут. Но спать уже не хотелось. Майское солнце пробивалось в комнату сквозь задёрнутые шторы, и Он лежал в его тихом утреннем свете с открытыми глазами и глядел в потолок. Ему приснился удивительный сон. Такой сон, который не снился ещё никогда: были Он и Она, гуляли в каком-то заросшем мхами и кустарниками парке. Кроме них гуляли и другие люди, и все были вместе. Все дружно шли, Он, вроде бы, что-то рассказывал, и все смеялись, и Она смеялась, а потом вдруг парк начал превращаться в лес, но не пугающий тёмный, а светлый, радостный, весенний лес, залитый таким же солнечным светом, как и комната. На Ней было почему-то чёрное платье, перехваченное на поясе лентой, тоже чёрной, но никакой грусти или траура не ощущалось в этом, а наоборот – всё то же радостное весеннее сияние. Оно исходило от Неё, и Она улыбалась. Постепенно остальные гулявшие, кроме двух-трёх человек, подевались куда-то, Он и Она оказались совсем рядом, почти вдвоём, и тогда Она вдруг без стеснения и неловкости взяла Его за руку и повела по тропинке, а потом по траве, когда тропинка закончилась. Удивительное тепло ощущал Он во всём теле, и не хотелось ни о чём думать. Достаточно было того, что вот они вдвоём в незнакомом лесу идут по влажным ещё от росы цветам и листьям, слышат пение птиц и смеются. Без стеснения, без робости. Как два ребёнка, сбежавшие от надоедливых воспитателей. Они говорят друг другу «ты», и понимают, что ничто другое сейчас невозможно. Вокруг лес сияет и цветёт всеми цветами населяющих его цветов и деревьев, и они пылают вместе с ним от громкой радости и бесконечного счастья. Наверное, это и есть настоящая любовь, – подумал Он и проснулся.
Он проснулся, и удивительное ощущение ещё несколько секунд не уходило, но потом стало понемногу растворяться. Не то чтобы оно было совсем новым, скорее – очень забытым. Но таким забытым, что ещё пару минут, и, Ему казалось, Он снова не вспомнит его. Он ловил его последние отголоски, закрывал глаза, пытаясь вернуться туда, где только что было так хорошо, но холодная действительность уже окружила плотным кольцом Его кровать и тянула к Нему свои безобразные руки. Опостылевшая комната больше не желала становиться волшебным лесом. Нереальные объекты тонули в ней и, смешиваясь с реальными, принимали свои обычные повседневные формы.
На работе как всегда вовремя. Как и положено начальнику предприятия. Все служащие любезно здороваются, как и подобает служащим, а секретарша, как подобает секретарше, осведомляется, не сварить ли чашечку кофе. Он, как положено, отказывается, потому что пить кофе только что придя на работу считает моветоном, и тем самым даёт старт к началу очередного понедельника.
Все принимаются за свои обязанности, Он тоже. Как и всегда много работы. Десятки служащих по делу и без дела заходят и выходят, принося и унося тонны исписанной и испечатанной бумаги, а сон тем временем не выходит из головы. Но он не мешает работать, лишь как приятное воспоминание заставляет более меланхолично улыбаться посетителям и менее громко выражать эмоции, которых как всегда хоть отбавляй. Так продолжается несколько часов, пока в кабинет не входит Она.
Она вошла, вежливо поздоровалась, положила на стол какой-то отчёт, поинтересовалась прошедшими выходными, получила ответ, что они прошли отлично (в субботу Он напился один в баре, а всё воскресенье провалялся на диване, смотря регби по кабельному каналу), и вышла. Когда дверь за Ней закрылась, Он отодвинул в сторону лежащие на столе бумаги вместе с принесенным Ею отчётом, снял очки и задумался. Он ожидал, что этот визит пробудит в Нём те утренние чувства, то ощущение красоты, лёгкости и безмятежности, но этого не произошло. Он закрыл руками глаза и попытался оживить в памяти всю картину – лес, солнце, Она смеётся и берёт Его за руку – на секунду волна этих ощущений нахлынула на Него, но лишь на секунду. Он снова задумался. Как же так? Неужели, однажды испытав это, придётся всё раз и навсегда забыть? Как жить без этих чувств теперь? Ведь забыть можно только их, но не о них…
Он взял в руки отчёт, и не смог читать. Безответные вопросы бегали между строчками с вышколенными шаблонными фразами, наводя хаос не только в самом отчёте, но и во всём, что Его окружало: в безукоризненном офисе, в процветающей фирме; привычные вещи переворачивались вверх дном, представая в абсолютно новом, ещё неведомом свете.
- Придумал! – произнёс Он наконец и ударил даже ладонью по столу, – чтобы вернуть эти ощущения я должен вспомнить, при каких обстоятельствах в реальной жизни имел подобные чувства! Просто воскресить в памяти момент, и чувство придёт.
Сняв пиджак, Он принялся, размышляя, расхаживать по кабинету: «Итак, начнём с начала. Очень похоже на ощущения из раннего детства, но за последние сорок лет эти воспоминания порядком поистрепались. Хотя, конечно, всё равно не то… но похоже. Любовь в школе, одна и безответная, – отметается. В институте на втором курсе? Может быть, хотя… что там за любовь была… нет, не то. На четвёртом курсе – Катя… глупость! Она даже так ни о чём и не узнала, ведь с ней встречался мой тогдашний лучший друг Виталик. Потом… до встречи с женой – всё одни интрижки… хотя, стоп, нет, была Алёна – замечательная девушка, вернее женщина, потому как была замужем, и мы с ней так даже ни разу и не взяли друг друга за руку, значит, тоже нет, хотя… нет, пожалуй, нет. Тогда что остаётся? Жена? Но там вообще ничего подобного не было: безумная неделя отпуска в Египте, незапланированный ребёнок от преуспевающего бизнесмена, её условия: аборт или брак, нет, тут лучше всего подходит старая русская поговорка «стерпится – слюбится», это точно, а после развода? Тоже ничего особенного, всё какие-то … тогда кто?.. Да, неужели никогда…»
Он не сумел даже мысленно договорить этого, просто опустился в огромное кожаное кресло и, обхватив голову руками, стал читать отчёт. Казалось, всё мгновенно поменялось вокруг и не сможет больше стать прежним, привычным. Лишь майское солнце ярко, как ни в чём не бывало, светило в окна кабинета своими золотыми лучами.
Через полчаса Он поднялся, задвинул кресло и пошёл в столовую, решив, что давно уже пора чем-нибудь подкрепиться.
Вообще-то, все обеды, завтраки и ужины доставлялись Ему прямо в офис. В столовую Он любил захаживать лишь за тем, чтобы пообедать там с Ней.
Она устроилась работать в Его фирму сравнительно недавно – полгода назад – и сразу же приглянулась Ему. Её общества, в отличие от общества большинства других сотрудников, Он перестал чуждаться с первого же дня знакомства, которое в последствие открывало для них всё новые и новые горизонты взаимных интересов и увлечений. Определённо нравиться Ему Она начала пару месяцев назад, но таких же ответных чувств с Её стороны не было, и увлечение это можно было бы считать чисто профессиональным. Во всяком случае, до сегодняшнего утра.
Ей нравилось вместе с Ним обедать, обсуждая различные актуальные и неактуальные темы, нравилось ненадолго оставаться после работы под предлогом обсудить до конца начатую за обедом тему, но не более того. Он несколько раз подвозил Её домой на машине, но Она так ни разу и не пригласила Его подняться к себе на чай.
О её личной жизни Он знал лишь то, что было написано в её анкете («не замужем»), а расспросы, касающиеся этого аспекта человеческих взаимоотношений, были у них не приняты. Да и что, собственно, могло быть между ними? Он, сорокадвухлетний стареющий бизнесмен с уже почти взрослым сыном, и Она, девятнадцатилетняя красавица, ещё студентка. Ничего. Во всяком случае, до сегодняшнего утра.
В столовой было довольно многолюдно, и Он не сразу нашёл Её. Она сидела за столиком для шестерых с ещё тремя сотрудниками. Два места были свободны, но Ему не захотелось садиться туда и обедать в обществе этих людей. Он нашёл стол у окна, сел за него, и официант сразу же принёс меню. Она тоже увидела Его и помахала Ему рукой. Он улыбнулся в ответ и стал изучать меню.
Да, неужели никогда в жизни…
- Добрый день, выбрали что-нибудь? – приветливо обратился к Нему официант.
- Да, суп из форели, на второе греческий салат и рагу из свинины, томатный сок с мякотью.
Еда, не смотря ни на что, всегда оставалась Его слабостью.
Тёплый дождь бил по зелёной майской листве и по чёрной крыше BMW, в котором Он уже битый час колесил по пустынным улицам отдалённого спального района, где находилось Его предприятие. Рабочий день закончился, и начался дождь. Немногочисленные прохожие мелькали вдоль тротуаров, и каждый раз при виде очередной прячущейся под зонтом фигуры Ему приходилось уменьшать скорость, чтобы не обдать её грязной водой из огромных растянувшихся по всей дороге луж. Он уже третий раз проехал мимо здания фирмы и находившейся рядом с ним автобусной остановки, а Её нигде не было видно.
Он непременно решил для себя, что должен сегодня же поговорить с Нею наедине. Поговорить, возможно, для того, чтобы именно сегодня ответить себе на вопрос, который даже мысленно не решался ещё поставить. Ощущение, что что-то должно вот-вот случиться, не покидало Его ни на секунду и вдруг обрушилось с новой силой, когда невдалеке от остановки Он увидел знакомый тонкий силуэт в вымокшем чёрном плаще, перехваченным на поясе лентой. У Неё не было зонта; Она пыталась поймать такси.
Он подъехал и открыл дверь.
- Садитесь, подвезу.
Не заставив себя уговаривать, Она улыбнулась, села в машину, закрыла дверь, и они поехали.
- У Вас, тут, наверное, из-за меня сейчас всё будет мокрое, – виновато сказала Она, продолжая улыбаться.
- Ничего страшного – высохнет.
Она действительно промокла насквозь: вода с длинных тёмных волос Её капала на сиденье и на Его правую руку. Он чувствовал эти влажные прикосновения, чувствовал тепло, исходящее от Её дыхания, Её голоса, чувствовал горячие капли дождя на своей коже, и всё это было очень похоже на то, что Он так старался найти в себе. Она посмотрела на Него, и Ему совершенно отчётливо представилось, как сейчас Она возьмёт Его руку и скажет что-то вроде «Давай никуда не поедем. Давай выйдем из этой машины и будем гулять. Под дождём. Будем бегать по лужам и смеяться. А если на нас будут смотреть дети, то мы сделаем вид, что просто спешим по делам, чтобы не подавать плохой пример, а потом снова будем бегать по лужам и смеяться. Смеяться и подставлять дождю ладони и волосы…»
- Смотрите, дождь, кажется, скоро кончится.
- Что? – переспросил Он.
- Дождь заканчивается.
- А-а…
Каким нелепым показалось сейчас это замечание! И совершенно неуместным, ведь Он уже готов был выскочить с Ней из машины и запоздалым сорокалетним ребёнком скакать под этим дождём, вечным, нескончаемым дождём, нескончаемым как само счастье, как радость, как детство, как любовь, как сон, так глупо и нечестно оборвавшийся этим утром.
- Вы сегодня какой-то не такой. У Вас ничего не случилось?
- Нет, ничего, всё в порядке, просто… не выспался.
Какой идиотский диалог! Дурацкое «Вы»! Ну почему, почему Она не говорит того, что действительно должна сказать? Ведь дождь же сейчас и вправду закончится, а тогда…
Мысли вихрем носились в Его голове. Их было много, но ни за одну из них Он не мог как следует ухватиться. Ясно было одно: то, что Он искал, теперь далеко, ещё не потеряно безвозвратно, но уже очень далеко, и с каждой секундой всё труднее и труднее вернуть это.
Последняя попытка! – понял Он. Нужно предпринять последнюю отчаянную попытку – всё сказать самому. Взять Её за руку и сказать Ей «ты», только «ты». Уже неважно, что сказать, главное – говорить:
- Вы, как я понимаю, домой?
- Нет, – ответила Она, – остановите мне перед следующим перекрёстком, пожалуйста. Да, что с Вами? У Вас точно всё в порядке?
- Да, да, конечно… А зачем Вам туда?
- Меня ждут… около кинотеатра.
- Так давайте доедем до кинотеатра, там ведь ещё минут пять пешком идти. Вы промокнете.
- Нет, нет, спасибо, не надо; я дойду. Да и дождь, смотрите: совсем уже почти кончился.
- Совсем уже почти кончился… – бессмысленно повторил Он.
Машина съехала на обочину, они попрощались, Она вышла и пошла по перпендикулярной улице по направлению к современному многозальному кинотеатру. И тут же дождь, казалось, готовившийся к этому событию, пошёл с новой силой. Раздался гром. На какое-то время у Него появилась надежда, что, может быть, Она сейчас вернётся и всё-таки попросит подвезти, но Она не вернулась и не оглянулась ни разу.
Он сидел молча и смотрел сухими глазами на силуэт, удаляющийся в завесе ливня, тот самый силуэт, который Он ещё несколько минут назад с такой трепетной радостью узнал вблизи автобусной остановки.
Она уходила, не сказав и не услышав самого главного, уходила, постепенно растворяясь в потоках дождя и спинах прохожих, и вместе с Ней уходило, также безвозвратно растворяясь где-то совсем рядом, Его детство, Его молодость, Его юность, Его жизнь, в которой Он всего один-единственный раз был по-настоящему счастлив, да и то – во сне!
Вскоре ливень совсем скрыл Её из виду, но всё казалось Ему, что Она ещё где-то неподалёку, что Он узнаёт Её походку, что Она приближается к кому-то, кто ждёт у кинотеатра, крепко целует его в губы и говорит ему «ты». Этот кто-то улыбается Ей, Она улыбается ему в ответ, а потом берёт за руку, и они шагают под проливным дождём, смеются, наступают в лужи… Потом идут в кино, потом ещё куда-то, неважно куда – они просто коротают время, ожидая наступления ночи, и уж, конечно, совсем не для того, чтобы увидеть вместе какой-нибудь сон.
Он отвернулся, закрыл поплотнее окна, чтобы влага не попадала в салон, резко надавил на педаль газа, и новый сверкающий BMW последней серии стремительно тронулся с места.
07.2007
ID:
84150
Рубрика: Проза
дата надходження: 15.07.2008 15:27:20
© дата внесення змiн: 15.07.2008 15:27:20
автор: В. Селезнёв
Вкажіть причину вашої скарги
|
