Вот, в соборе с рассвета и дотемна
По углам расположена темнота.
Темнота одинакова.
Всегда одинакова.
Зарастают стены ее полумраками.
На алтарной мозаике у Христа
Пальцы правой сложены точно так,
Как если б он ими держал чеснок.
У Христа на мозаике голубок –
Птичка мира с когтями такими в локоть.
У Христа на пестрой одежке копоть,
Обгорелые волосы, перемазана сажей рожа.
Он, на мать категорически непохожий,
Улыбается так, что становится неуютно,
Улыбается и наступает утро.
А в соборе с рассвета и до полудня,
В воскресенье и даже немного в будни
Господь Бог твой все время рядом.
Под его внимательным взглядом
Вина красные превращаются в воду,
Даже кровь превращается в воду,
А вода превращается в свет.
Тьма костельная жрет его на обед.
И Христос был мертвый и снова жив,
Засмеется, бросит яблоко, мол, держи.
Наливное, красное падает на ладони.
Изреченная мысль догонит и перегонит.
А в соборе с рассвета и до рассвета
Дожидается службы тревожный ветер.
И Христос улыбается краем рта,
И ладонь его сложена точно так
Словно между пальцев лежит пятак,
И такая в глазах его темнота…
Мама-мамочка, что ж ты так,
Не грусти, моя мамочка, я в порядке,
Ты же видишь, мамочка, я в порядке,
На мозаике, мамочка, я в порядке…
Подними лицо, улыбайся, ладно?
Ладно?..
А в соборе с заката и до заката
Темнота колышется, копоть аспидна,
Покрывалом тонким укроет ласково,
Заблестит под скамьями в лужах лаково.
Чернота одинакова.
Всегда одинакова.
Начерти ее имя горящими знаками.
Загораживай свет под ее атаками.
(с) 12. 11.2011
