Глава 28
Домой я вернулся поздно. Не помню, где бродил весь день, но вернулся я в свой дом. Он был пуст и холоден, как в тот день, когда наваждение переступило его порог впервые и поселилось в каждом некогда уютном и теплом уголке моей родовой обители. Я обошел весь дом, но, убедившись, что его хозяйки нет, стал ждать в гостиной.
Спустя несколько часов я начал волноваться, что она могла что-то сделать с собой после того, как я отверг ее. Я отправился в бар и взял бутылку портвейна и бокал. Но, подумав, достал еще один бокал и вернулся в гостиную. Я поставил оба бокала на стол друг напротив друга и наполнил их до краев. Свой бокал выпил почти залпом, а из того, другого, сделал лишь пару скромных глотков. Я каждую минуту ждал, что она вот-вот придет, и мы выпьем на брудершафт. Но ее все еще не было. А время – мой давний враг – неустанно шло вперед гордым шагом, оставляя позади и радости, и печали, и разочарования, которые мы открываем для себя каждый день.
Я был взволнован не на шутку, когда за окном солнце полностью село за горизонт, а небо вспыхнуло маленькими факелами звезд. Я посмотрел на часы. Было уже за полночь, и мне ставало невмоготу более сдерживать мою внутреннюю истерию, которая должна была вскоре вырваться наружу. Я почти допил бутылку портвейна и был весьма пьян, но ее бокал оставался наполнен доверху.
Я подошел к окну и приоткрыл занавеску. Аллея вдоль домов приобрела необычайно красивый серебристый оттенок и, подобно зеркалу водной глади, отражала небо. Где-то в парке неподалеку кричал сыч, а тонкие ветви деревьев ласково обнимали ночные змейки, живущие в дуплах и выползающие на охоту ночью. Судя по мертвенному обездвижению, ветра не было и в помине, только воздух колыхал редкие листья, обрамленные лунными скалками, высоко в кронах деревьев. Я открыл окно и стал прислушиваться к тишине. Мне казалось, я услышу ее шаги где-то на пустынной дороге и позову ее громким: «Ма-мо-чка!». Я был готов крикнуть ей в любую минуту, как только послышатся шаги, а в такой тишине я должен был услышать их.
Так я простоял у окна до зари…
На рассвете, не то ли с похмелья, не то ли от усталости, меня сильно клонило в сон, но я старался не закрывать глаза, чтобы не упасть без чувств. Сложно было держать глаза открытыми еще и оттого, что яркий солнечный свет то и дело просачивался сквозь легкую занавеску и ударял в лицо. Птицы уже проснулись и заняли почетные места на деревьях. Маленькие синие птички с черными крылышками напоминали мне дирижеров симфонического оркестра во фраках, а их голоса – пенье арф, были чудесным дополнением к визуальному очарованию. Я наблюдал за ними все утро и не мог налюбоваться этими дивными созданиями, должно быть, посланными нам свыше, чтобы мы наслаждались их пением и усмиряли гнев, злобу по отношению друг к другу, чтобы мы прекращали войны и революции, прославляя мир и процветание на Земле. Я взглянул на календарь и ошалел в неистовстве – 22 апреля!
22 апреля. Я и подумать не мог, что этот великий день наступит именно сегодня, как раз когда я потерял и Лору, и всякую надежду еще хотя бы раз увидеть мою мать. Да-да, на самом деле я потерял эту надежду еще вчера, но отказывался признаться себе. Я знал, что если бы с ней что-то случилось, мне бы сообщили об этом в тот же день, а если она просто решила покинуть меня, то, что ж, возможно, это даже к лучшему. Теперь у меня появится возможность собрать себя по крупицам и построить что-то новое, как, знаете, дети мастерят фигурки из конструктора. Я мог надеяться, хотя и весьма бледно, что мне удастся построить что-то осознанное и повзрослевшее.
ID:
433418
Рубрика: Проза
дата надходження: 24.06.2013 22:31:11
© дата внесення змiн: 24.06.2013 22:31:11
автор: Олеся Василець
Вкажіть причину вашої скарги
|
